Илья Карасёв - Застать врасплох

Они постепенно пробирались к главной постройке города. Там укрылись местные жители. Отличные, наверное, рабы. Такой народ сложно будет сломать, но после нескольких ударов плети подчиняться начинают совершенно все.

Азн прилагал колоссальное количество усилий во многих набегах. Хан всегда щедро награждал воителей, внесших весомый вклад в победу. Азн, чрезвычайно жадный до денег и признания, хотел выделиться на фоне тупоголовых соплеменников.

Деревянный дворец появился перед взором. Азн рассмеялся. Ему показалось, что перед убогой княжеской усадьбой базировался слишком уж маленький полк.

Из чрева ровного строя нолдовцев вышел огромный, если сравнивать его с ордынцами, воин. Он вскинул руки к небу, что-то клятвенно произнес и, окончив церемониальную часть процедуры, клинком указал на опешившего Азна.

Кочевник понял, что получил приглашение на дуэль. Он спешно оглядел товарищей, но не увидел на их лицах усмешек. Ордынцы желали узреть поединок. Даже хан, практически никогда не относившийся к подобным моментам всерьез, теперь задумчиво смотрел на происходящее.

Азн мрачно кивнул и бросился навстречу оппоненту. Он начал осыпать нолдовца градом неэффективных ударов. Наблюдая такую ироническую картину со стороны, можно было невольно привести ассоциацию с тем, как мышка кусает слона.

Мужик плавно переставлял ноги, встречая опрометчивые удары ордынца неимоверно красивым щитом с изображением солнца. Прочитав все телодвижения Азна, в один подходящий момент он сделал резкий выверенный выпад и сбил ордынца с ног.

Подлая стрела вонзилась в грудь витязя, когда тот собрался добить противника. Разгорелась неистовая сеча. Сразу после дуэли две стороны сошлись в жесточайшем бою. Сражение продлилось около получаса.

Ярн опоздал на кровавое пиршество. Хан символично умерщвлял единственного оставшегося ополченца Нолда. Он немилосердно вскрыл падшему витязю грудную клетку и стал непристойным образом играться с его трепещущимся сердцем.

Ордынцы воззрились на гигантские дубовые двери. Награда, как они наивно полагали, находилась на расстоянии протянутой руки. Требовалось последнее усилие.

Ярн подошел к хану и тихо рассказал ему о том, что горожане специально отвлекли внимание агрессоров и уничтожили припасы. Лицо Узлука перекосилось. Он покраснел; вены, показывая внутреннее напряжение человека, вздулись у седых висков.

Именно хану положено горевать и сокрушаться об утрате провианта и прочей немаловажной добычи. Пышная слава, естественно, элегантным венцом ложилась на голову Узлука, но и ноша великой святой ответственности проявляла себя, тоннами отягощая предводительские плечи. Плевать на муку и крупу! Поход по-прежнему мог оказаться прибыльным.

– Открывайте.

Створки легко поддались. Закатный солнечный свет проникнул в чертоги помещения, и ордынцы, помчавшиеся внутрь, вдруг оцепенели от ужаса. Они ожидали увидеть трясущихся от страха девиц, детей и стариков. Они ожидали увидеть дорогие безделушки, которые, возможно, тщедушные трусы прихватили вместе с собой. Перед взорами, однако, предстало нечетно совершенно иное.

Тела. Десятки окровавленных тел лежали повсюду. Багровые ручейки расчерчивали пол медленно текущей липкой массой. Густой дух смерти неподвижно висел в остекленевшем воздухе. Веяло причудливым, пробирающим до костей, холодом.

Ордынцы долго не могли опомниться.

– Они просто взяли и поубивали друг друга! Гордые люди! – шептал Ярн, пытаясь предварить появление слез. – Предпочли не рабство, а погибель. Это достойно колоссального уважения. Память не должна потерять сей странный подвиг.

Смеркалось. Роман и Болли стояли на остроконечном холме и смотрели на то, как городок пронизывается монотонной лихорадочной деятельностью. Каждый дом старательно собирал своего мужчину в поход.

Перед тем как отдать приказ о начале приготовления военной экспедиции, юный князь созвал всех воинов и сказал им, что они не обязаны подчиняться его личностным амбициям, почти никак не связанным с жизнью Польна. Каждый, соответственно, мог отказаться, но никто этого не сделал. Раньше люди обожали князя Владимира, а теперь постепенно влюблялись и в праведного Романа. Приемник во многом походил на отца. Подобные вещи давали народу утешение.

– Ты хорошо обдумал детали операции?

– Да. Пожалуй, что недурственно.

– Как мы возьмем такое крупное поселение? У нас мало людей.