Владимир Демичев - Хранитель детских и собачьих душ

Мистер Мешок Костей уже поднялся на ноги и ждал ее внизу. На всякий случай, чтобы ее не заметили, она повела своего раба через болотистую канаву, сквозь камыши, рассчитывая подойти к господскому дому как можно ближе, чтобы проскользнуть незамеченной. Конечно, все ушли на праздник, но могли остаться двое-трое бездельников, по поручению стариков, на всякий случай, – вдруг заедут незваные гости.

То, что хозяева не вернутся как минимум до завтрашнего полудня, было только на руку Бекки. Оживленный ею мертвец был послушен, как собака, он брел сзади, похрюкивая, словно боров, а может быть, не он хрюкал, а чвакала вода в его сапогах или же звуки рождались в прорехах его гнилого туловища. Камыш шуршал и ломался под руками Бекки, бредущей почти по горло в зеленоватой воде, впереди взлетали мелкие пичуги, жабы громко выражали свое возмущение, а один раз водяная змея, здоровенная, футов десяти длиной, скользнула у самого носа девчонки. Продвигаться вперед было нелегко не столько из-за камышей, сколько из-за вязкой, отвратительно густой тины, предательски охватывающей ступни ног. Бекки совсем выбилась из сил и шла, закусив губу, из одной только злости: увидят! они все увидят! Дом Блэквиллов не отличался большой высотой, и Бекки скорее угадала его присутствие, чем увидела – густые камыши закрывали весь обзор.

Двинувшись в сторону дома, Бекки сперва не поняла, куда именно она вышла, но вскоре догадалась и возликовала: вот удача! Это была старая деревянная галерея, пристройка, затеянная из прихоти покойной госпожи, давно уже пустующая и заброшенная. Сам дом Блэквиллов представлял собой часть дуги, словно часть подковы, а старые здания, соединенные поверху галереей, – другую часть подковы. В юности молодая хозяйка любила гулять по галерее, где на стенах развешены были различные вышитые бисером ткани, куклы и пучки растений. Бабушка Вивиана рассказывала внучке, что в одном из зданий мисс Шалунья (как называл ее счастливый новобрачный, а затем – конечно, между собой – и все прочие обитатели поместья) устроила мастерскую, где занималась скульптурой и лепила из глины диковинные фигуры, в другом велела натянуть на разной высоте широкие, похожие на рыболовные, сети и прыгала, словно цирковая артистка, заливаясь смехом. В самом большом здании, крытом стеклянной (вот умора!) крышей из множества кусочков, точно в гигантском парнике, затевались чудные заграничные игры, и Вивиана подсматривала, как миссис бьет длинной палкой с молоточком на конце по крохотному мячику, и мяч катится, минуя всякие воротца и холмики с флажками.

Был еще один дом в старом крыле – дом призраков. Дом был превращен в лабиринт многочисленными деревянными перегородками, и холщовые разноцветные шпалеры, завешивающие эти перегородки, создавали жуткие звуки при малейшем дуновении ветра. Словом, будто для маленькой девочки созданы были всяческие развлечения. Но вскоре после рождения дочери молодая госпожа стала к ним охладевать, а потом и вовсе забросила: проемы, соединяющие дом со зданиями-игрушками, были заколочены досками, а ветер, дождь и древесные жуки оказались единственными их посетителями.

Бекки сделала знак своему безмолвному спутнику оставаться на месте и, выбравшись из камышей, последовала к ветхому зданию, где когда-то располагался зал для игры в крикет. Негритята, раскачав доски, давно уже облюбовали это место, и Бекки хотела удостовериться, нет ли случайно здесь кого– нибудь из них. В пыльном воздухе столбиками стояли солнечные лучи, падая отвесно из разбитых окон крыши; другая часть окон заросла грязью, и потому свет и тьма причудливо переплетались, создавая впечатление искусной декорации к странной пьесе. В здании было тихо и пусто – дети, верно, играли где-нибудь в другом месте. Бекки вернулась за своим слугой и, не переставая удивляться, как точно, будто дрессированная собачка, он реагирует на ее команды, повела его в место для игр .

Чистоплотная девушка досадовала, что ее ноги и тело облеплены тиной, но времени, чтобы привести себя в порядок, у нее не было: следовало торопиться, чтобы успеть на праздник. Ступени в углу, рассохшиеся и просевшие, вели в галерею, по которой Бекки намеревалась добраться до комнаты покойной госпожи Блэквилл. После ее смерти в ее комнате все осталось по-прежнему, все стояло на своих местах: баночки с пудрой и кремом, помады и духи, платья в сундуках и на стульях – Эдгар распорядился ничего не трогать. Иногда он приходил в эту комнату погоревать, но, мучимый беспричинными страхами и нечистой совестью (почитая себя великим грешником за отчаянные попойки с друзьями-приятелями), перестал сюда приходить. Детская комната, смежная с комнатой покойной миссис, отличалась от нее разве что меньшими размерами.