Владимир Демичев - Хранитель детских и собачьих душ

«Я болен. Это проказа, лихорадка. Временное помутнение рассудка, возникшее под влиянием стресса. Враг внутри меня. Глубоко внутри».

– Эй, кто-нибудь! Откройте! Мне нужен врач! – его кулаки забарабанили в железную дверь.

Но было уже поздно. Луна с сожалением наблюдала, как человек превращается в животное. Тяжелая теплая волна прилила к его глазам, почти выдавив глазные яблоки из орбит. Ногти скрюченных, сведенных в судороге пальцев разорвали рубашку и теперь с наслаждением рвали кожу на лице, груди, животе. Кровь разлеталась в стороны щедрыми брызгами, как если бы безумный художник размахивал кистью направо и налево, пачкая стены. Кожа лопалась и сползала с разгоряченного неведомым азартом тела неохотно, но содрать ее было необходимо! Ведь то, что рождалось под кожей, вылуплялось из него, как цыпленок из яйца, было больше и выше всех запретов и преград.

Ведьмин гон. Черная радость.

Он чувствовал, как в каждой клеточке его обновленного тела бурлит и клокочет то, что он пытался остановить, то, что уже готово было родиться и поглотить его, подмять под себя весь мир и владеть им с похотью бездомной кошки.

О, полукруги и пятиконечные звезды! О, запах крови и можжевельника, пьяный запах сырой земли и копошащихся бледных личинок! О, бедные, немощные твари, живущие по глупым, выдуманным законам, беспомощные и отвратительно слабые, хрустящие на зубах мозговыми костями! О, буря, дождь и град! О, бешенство молний и плач ребенка! О, полнолуние!

Я иду иду иду к тебе иду.

Сонный дежурный по отделению, бормоча ругательства, отпер дверь, тут же был сбит с ног и очутился на полу, придавленный тяжестью дикого животного. В один миг его шея оказалась повернута на 180 градусов с громким хрустом. Бывший ранее Тимофеевым в три прыжка преодолел расстояние до стойки с телефонами, где с перепуганным видом замер другой милиционер. Легко, одним небрежным взмахом лапы он ободрал его лицо до кости, расплескав глаза по линолеуму болотного цвета, которым был застелен пол. Крик изуродованного человека повис в воздухе, как столб мела, а зверь подскочил к зеркалу, висящему на стене, и с наслаждением, переходящим в безумие, зарычал, глядя на свое отражение:

Ведьма! Ведьма! Ведьма!