Владимир Демичев - Хранитель детских и собачьих душ

Метаморфоза, происходящая с блондинкой, была прямо противоположна той, что случилась с брюнеткой, но не менее чудовищна. Ее лицо тоже вытянулось, удлинилось, при этом кожа сильно натянулась и заблестела, будто жиром смазанная. Подбородок девушки съежился, собрался в складки, а затем и вовсе исчез, исчезли рот и нос, а глаза выкатились вперед и выдвинулись наружу на тонких бледных стебельках, как у краба. Из середины того, что раньше было девичьим лицом, начал быстро расти покрытый мелкими струпьями отросток, все больше и больше походивший на хобот слона в миниатюре. Из отверстия на конце хобота торчали, шевелились короткие зеленоватые трубки.

Девушка-крыса и девушка-насекомое пировали, погружая руки и пасти в растерзанную плоть несчастной жертвы. Их рыла ходили ходуном, пережевывая, перемалывая, перетирая человеческое мясо.

Тимофеев закричал. Он закричал беззвучно, не раскрывая рта, но так отчаянно, что стекла в его окне и окнах напротив наверняка повылетали бы, если бы он кричал вслух. Твари в окне напротив замерли. Затем они, как по команде, подняли головы и уставились на Тимофеева. Их глаза встретились.

В этот миг он испытал такой ужас, какой ему не доводилось испытывать никогда прежде. Тимофеев почувствовал, что сердце его оборвалось и упало куда-то вниз, как камешек в воду. Сосущие глаза тварей впились в него и держали цепко, не выпуская ни на мгновение.

Холодно.

Он попытался оторвать взгляд, пошевелиться, собраться с силами, но ощутил лишь холод в позвоночнике. Медленно, очень медленно, словно в замедленной съемке, одна из кошмарных тварей повернула рыло к другой и что-то произнесла. Блондинистая тварь ухмыльнулась и кивнула головой, соглашаясь. Она подошла вплотную к окну, причем ее мерзкая морда снова превратилась в обычное девичье лицо, и прижалась к стеклу губами, скользкими от крови, в насмешливо-издевательском жесте. На стекле остался кровавый отпечаток.

Чудовища отвернулись от окна, утратив всякий интерес к еде, и исчезли в глубине квартиры. Направляясь к выходу, они прошли прямо по телу, как по куче мусора; при этом правый каблук брюнетки на миг зацепился за порванную губу мертвой девушки. Брюнетка раздраженно дернулась, высвободив туфлю из плена, за ней потянулась крохотная нитка кровавой слизи. Дверь закрылась. Свет погас.

Тимофеев испытал небывалое облегчение.

«Ф-ф-ф-т-ф-т-ч-ш-ш-ш…» – воздух с глухим шумом вырвался из его легких, словно из меха волынки. Оказывается, все это время он просидел, затаив дыхание. Он отнял бинокль от глаз и замер в оцепенении, шокированный увиденным. Потом вновь поднес бинокль к глазам (и ему было страшно, впервые за всю его жизнь страшно подглядывать за кем-то), навел на те самые окна. Темно.

Траектория его взгляда сместилась вниз, описывая длинную дугу, скользнула по соседним окнам, по окнам нижних этажей. Затем он взглянул во двор, привстав со стула и собираясь отложить бинокль. О Боже! От ужаса его волосы приподнялись, как трава под ветром. Блондинка и брюнетка вышли из подъезда соседского дома и шли по направлению к его дому. Они держались за руки, как школьницы, и в этом заговорщицком жесте Тимофеев усмотрел угрозу. Торжествующую ухмылку кошки, разкогтившей пойманную мышь по полу перед тем как полакомиться пойманной добычей.

БЕЖАТЬ!!!

Времени на раздумья или сомнения у него не осталось. Он превратился в амебу, безмозглую малютку, стремящуюся выжить. Сознание странно раздвоилось, теперь внутри у него жили два человека: первый – жалкий, испуганный ребенок, и второй – решительный, быстрый, одним словом, боец. В то время как первый трясся от страха, пытаясь спрятаться в каком-нибудь темном уголке, второй требовал решительных действий. Под его влиянием Тимофеев бросился в кухню, схватил коробку спичек и нож, побежал в прихожую, накинул плащ, шляпу на голову, надел ботинки, даже не застегивая их на молнию, и выбежал из квартиры.

Вернулся, побежал в спальню, открыл тумбочку, выгреб оттуда все имеющиеся в наличии деньги, рассовал их по карманам плаща, комкая как попало. В голове тикали часы, торопя, подгоняя его. Он выбежал из квартиры, не закрыв дверей. На лестничной площадке остановился и прислушался. И услышал ИХ. Они поднимались вверх не спеша, уверенные в том, что ему некуда деться. Тимофеев затаил дыхание и, крадучись, скользнул к лифту. В лифте уже кто-то ехал, кнопка светилась ровным белым светом. Не успеть! Он устремился вверх по лестнице, тихо-тихо, чуть ли не ползком. Взбежав на верхний этаж, он прижался спиной к колонне мусоропровода и попытался задержать дыхание. Это ему почти удалось, но сердце в груди билось очень сильно, так и норовя выскочить наружу. Тимофееву казалось, что его предательский стук способен привлечь к нему адских тварей, что они могут услышать его, почувствовать вибрацию, распространяемую биением сердца насмерть перепуганного человека, как тараканы чувствуют человеческие шаги.