Сергей Смирнов-Кислород - В небо на сломанных крыльях. Как мы на костылях и каталках спасали Вселенную

Её кровать – вторая от окна, в левом ряду. Но в ряду должно быть шесть кроватей… а получалось, если посчитать, – семь! И краем взора я заметил справа… одну пустую… получалось тоже семь, чего быть не могло никогда и никак! Я повернул голову вправо, пересчитал от двери – шесть! То есть когда дошёл взглядом до окна, пустая исчезла!.. Теперь и слева было шесть, но что-то важное, весомое и материальное ускользало от моих глаз… Девчонок тоже было шесть – всё путём, по числу коек! Или всё же семь? Что-то беспокоило меня слева, за границей взора…

Выходил полный бред: все койко-места в корпусе были заняты в начале заезда, а она как-то втиснулась со своей седьмой кроватью… которой не было. Да, полнейший бред!

Я почувствовал, что меня будто укачивает и уже начинается тошнота. Голова пошла кругом – я испугался, что упаду. И закрыл глаза. Тотчас всё прошло! Открыл глаза – и увидел её прямо перед собой! Она смотрела на меня! В меня! Глаза её переливались, как ясное тёплое море в полосе прибоя – синими и зелёными оттенками. Да, утренний прибой словно запечатлелся в её глазах. У меня дыхание сперло. Казалось мне, в её глазах таился вопрос, на который она знала ответ куда лучше меня: «Ты догадался, да? Ты же догадался обо всём!» О том же вещала её таинственная улыбка… И я пока не знал, о чём это «обо всём»… И я сбежал!

– Тут всё в норме, – прохрипел я. – Ставим пять. Пошли.

Пятерка была аккуратно внесена в толстую тетрадь в клетку – и я чуть не побежал из палаты, удивив дежурных. Снаружи моё вспотевшее лицо обдало холодком…

Два совершенно разных чувства бились во мне, когда мы вышли на балюстраду. Мучительное осознание того, что я не выяснил ничего и даже не узнал её имени, хотя это можно было как-то выведать (на пляже тоже никто не назвал её по имени – я тогда навострил ухо). И радостное осознание того, что никакого позора с моей стороны между нами случиться не могло.

Кажется, это был первый в заезде послеобеденный «час покоя», когда я даже не пытался заснуть впрок на ночь. Тупо смотрел в потолок, пока в палате кипела жизнь. Тупо смотрел и думал, что этажом ниже, прямо подо мной, есть какая-то тайна! Такая тайна, какой в моей жизни ещё не случалось!

… Никак не могу вспомнить, когда же произошла та наша судьбоносная встреча с Серёгой – в тот же день или на следующий… и что было в промежутке. В общем, тогда были два неучебных дня – в субботу то ли производилась какая-то срочная покраска в школе, то ли ещё по какой-то причине школа не работала… Так что, скорее всего, мы встретились вечером следующего, в воскресенье. На большой спортивной площадке за корпусом Второго, самого «серьёзного» отделения, в котором проводили хирургические операции.

Помню, там были отдельные площадки для мини-футбола и волейбола с густым песочным покрытием – прямо кусочки пляжа. Мы, «перваки», пришли туда с нашими воспитателями.

Основная часть общей площадки была уже оккупирована ребятами из Второго отделения. Их футбол стоило посмотреть. Каждой команде было приписано по опытному игроку-«костыльнику». Один был, кажется, с остеомиелитом, а другой и вовсе без ноги, ампутированной почти до самого таза. Причём он укреплял более слабую команду. Это могло показаться странным, если не знать того парня (имя, увы, не помню) – не только отлично игравшего в распасовке, но и лучшего снайпера по штрафным. Качнувшись маятником на костылях, он своей ногой посылал мяч пушечным ударом в «девятку» ворот с любой точки поля. А ещё у него был один коронный удар, который, вывеси его теперь в сети, живо набрал бы тысячи просмотров…

Путём переговоров с участием воспитателей волейбольная площадка временно перешла во владение «перваков». В волейбол я не играл – после того путешествия на тот свет у меня были проблемы с быстрой координацией движений на этом свете. Зато я, по обыкновению, с удовольствием двигал исполинские пеньки – шахматы и шашки – на наземных стационарных досках… Потом уселся с книгой на лавочку зрителей так, чтобы наблюдать за НЕЙ, старательно делая вид, что смотрю футбол. Если бы футбол вдруг кончился, я бы «прикрылся» книжкой.

Она уже предложила сыграть в бадминтон неходячей девчонке-колясочнице из Второго. Они явно были знакомы и играли не в первый раз. Я вдруг подумал, что таинственную девочку перевели из Второго в Первое, а я и не заметил. Хотя не помнил также, чтобы такого рода переводы когда-либо происходили.

Уже с первой минуты игры я поразился, как точно она посылает волан на ракетку своей неходячей подружки…