Сергей Смирнов-Кислород: В небо на сломанных крыльях. Как мы на костылях и каталках спасали Вселенную

Счастливчикам удавалось оказаться у клетки в ту редкую минуту, когда павлин ронял перо. Тогда всё дело было в длинной волшебной палочке, которую нужно просунуть в ячею сетки и добраться ею до пера, «павлиньего глаза»… Летом к той палочке можно было прикрепить клейкую травинку, и тогда дело упрощалось.

«Павлиний глаз» прекрасен, а крик павлина ужасен. Случалось, спешишь ночью по холодку из палаты в туалет по открытой галерее летнего корпуса, стоящего на пляже сваями прямо в прибой, а эта райская птица ка-ак гаркнет во тьме на берегу! Кровь в жилах стыла. Да что кровь – не опорожниться б раньше времени!

Да, и кстати, о «нашем времени». В эту секунду я обращаюсь к юному поколению. Чтобы понять, как давно случилась эта удивительная история, вообразите, что вы идёте… нет, просто бежите сломя голову в кино смотреть совсем новый блокбастер «Белое солнце пустыни»! И больше никаких новых крутых боевиков во всей стране нет и не предвидится. И никакого интернета тоже. Думаете, нам было скучнее, чем вам? Развлечений, «готовых к употреблению», у нас было – да, маловато, зато наша собственная выдумка, не требовавшая всяких экранчиков, и наше общение друг с другом кипели куда жарче, это уж точно! И невольная наблюдательность (без экранчиков-то!), и любопытство – тоже! Может, именно по этой причине все чудеса и случились… а то ребята и не заметили бы их, уткнувшись носами в гаджеты!

В общем, этот рассказ не о павлинах, а о той ночи… и тех днях, когда палаты в летних морских корпусах были просторны, через их большие стеклянные двери и окна от пола до потолка навылет сквозил свет солнца и луны. И бриз гулял как хотел. И в каждой было по двенадцать коек – на двенадцать молодцов (и девчонок – в их палатах) с анекдотами, страшными ночными историями, мечтами, приколами и подушечными сражениями…

Та ночь могла стать исторической – намечался опасный поход на девчонок. Цель – измазать их, таких-сяких, спящих, зубной пастой! Мне в походе была отведена важнейшая роль… «будильника»! Полагалось где-то ближе к двум часам ночи разбудить главных смельчаков-«десантников».

Нет, бессонницей я в отрочестве не страдал. Просто старался долго-долго не засыпать, потому что уж больно любил смотреть на звёзды в окно, занимающее всю стену палаты, и слушать шум прибоя. Во всех «тёплых заездах» я старался заполучить койку у окна летнего корпуса. А чтобы не заснуть подольше, старался выспаться днём, в тихий час (в Санатории он тогда назывался «час покоя»), когда вся палата бесчинствует и куролесит, дерётся подушками и занимается другими важными делами. И представьте себе, умудрялся!

Спать днём никто, конечно, не дал бы, если бы у меня не было особой должности по палате… Даже слышал однажды днём спросонку: «Эй, Начитанному не мешай спать!» Я трудился «штатным ночным рассказчиком палаты»: после отбоя пересказывал какую-нибудь из множества прочитанных историй – по большей части из научной фантастики или кино. Бывало и такое: рассказываю и вот не торопясь дохожу до самого интересного места, делаю паузу… Тишина… Спрашиваю: «Кто меня слышит?» А все уже дрыхнут без задних ног! Значит, назавтра – сначала.

Так вот – про ту самую ночь: тогда дежурила самая добрая из всех медсестёр – Марьванна. Даже если бы она нас «накрыла», большого скандала не случилось бы – так, по крайней мере, мы всегда предполагали…

Честно дождался я глубокой ночи. Сам оделся «по-десантному»: хоть было тепло, натянул для маскировки синюю нашу, санаторскую, вельветовую курточку. И принялся будить пацанов. Но не тут-то было! Самые крутые зачинщики спали как убитые – не растолкать. Может, и раздумали, а признаться робели и теперь умело притворялись… И вот что удивительно! В скольких заездах ни собирались мазать пастой девчонок, а при мне ни разу такого не случилось. Хотя легенд о таких походах ходило много.

Палата дрыхнет беспробудно, а я стою одетый посреди неё, и спать вообще ни разу неохота! Что делать?… И я решился-таки потратить адреналин на небольшой «криминал»… Я взбил постель так, чтобы от двери казалось, что она не пуста, осторожно покинул палату, огляделся, тихонько дошёл до лестницы, по ней уже на четвереньках (лестница-то выносная, внешняя, и кто на ней, видно отовсюду) поднялся на солярий… Перебежкой, пригнувшись, достиг ближайшего топчана и… вот он – кайф!

Я лежу ночью на топчане, гляжу в бездонное звёздное небо, на Млечный Путь, а прохладный ветерок напоминает об опасности быть застуканным… Я чувствовал себя космонавтом, вышедшим в открытый и ох какой опасный космос!