Сергей Смирнов: Вариант

К этому никогда не бываешь готов.

Слишком внезапно.

Дело в том, что вентилятор заедало. То ли пыль накопилась, то ли эти китайские вентиляторы просто рассчитаны на определенный срок службы делаются-то из барахла, из пластика, они даже на подшипниках экономят, короче говоря, вентилятор сразу не включался, его надо было подтолкнуть. Обычно я просовывал в защитную решетку отвертку и подталкивал лопасти. Вентилятор начинал вращаться, сначала медленно, потом все быстрее, пока наконец от него не начинало дуть. Дело, стало быть, было обычным и рутинным.

И день был солнечным — впервые после трехнедельного циклона, когда серость пропитала не только небо, но и город, и сам воздух, и даже людей. А тут внезапно выглянуло солнышко, когда его уже никто и не ждал. Вдруг загорелись полуоткрытые жалюзи, и за окном все заискрилось, да так, что стало больно смотреть.

А тут какой-то дурацкий вентилятор. И отвертка, конечно, куда-то запропастилась. Иногда я совал сквозь решетку строкомер — это такая металлическая линейка, — когда лень было искать отвертку. Вентилятор не работал. Отвертки нигде не было. Ну, упала куда-нибудь, завалилась за металлический шкаф, или взял кто-то — такое у нас бывает, мало ли, винтик подкрутить, тем более, отвертка у меня нормальная, еще с советских времен, с двумя сменными стержнями, которые не вываливаются и не шатаются в пазах, в отличие от нынешних, опять-таки, наверное, китайских.

Короче говоря, я машинально взял строкомер, сунул его в решетку, пошевелил лопасти. Вентилятор не заводился. Я еще пошевелил. И еще. Ну никак, зараза — такое тоже случалось.

А глядел в это время, понятно, на жалюзи, сквозь которые в комнату бил ослепительный весенний свет.

Даже не помню, о чем я думал. Торопился, кажется. Кажется, даже чертыхнулся: давай, гад, шевелись, что ли. Линейка скрежетала, гнула пластмассовые лопасти, царапала их и срывалась куда-то дальше. В блок питания. А он на этой технике — будь здоров. Древний, как мамонт, и такой же тяжелый. Его однажды уже пытались заменить — но потом решили, что еще послужит. Вот он и послужил.

Внезапно зашумело в голове. И все. Больше я ничего не почувствовал. Даже, кажется, сознания не терял. Вернее, не помню, чтобы хоть на долю секунды померк свет.

Все было по-прежнему, солнце резало глаза, вся комната светилась, и я стоял с потемневшим строкомером в руке, а из блока питания вился ядовитый дымок.

Мне захотелось присесть. Я присел. Закурить. Закурил. Поглядел на линейку, чуть не оплавившуюся на конце, повертел ее в руках, бросил на стол. Она звякнула.

Странно, — помнится, подумал я. Током, вроде, не било. А руки трясутся. И что-то с головой. Плывет все, качается, вместе с ядовитой змейкой, струившейся из обгоревшей решетки.

Потом я выдернул шнур из розетки. Пошел докладывать главному инженеру, что вентилятор, наконец, накрылся. Инженер был на обеде. Я вернулся в комнату. И вспомнил, что тоже еще не обедал.

Я оделся и вышел на улицу. В голове было звонко и пусто, и вертелась одна-единственная мысль, которую мне никак не удавалось ухватить. Очень важная, очень. Важнее всего, того, что я думал прежде.

Очень странно — есть не хотелось. Я постоял в магазинчике за углом, где можно было перекусить разогретыми в микроволновке сосисками в тесте, самсой, чебуреками, — и выбрался наружу, в ослепительный день. Знакомая продавщица как-то странно посмотрела на меня. И проводила глазами.

Небо было не синим, а каким-то неистово голубым, и на его фоне невыносимо яркими казались белые крыши. Я постоял, глядя на толпу и скопище транспорта у остановки; что-то воздуха мне не хватало — от гари першило в горле.

Я вернулся на работу, зашел к инженеру:

— Вентилятор-то, — говорю, — накрылся. И трансформатор сгорел.

Инженер раскладывал пасьянс. У него под рукой стояла баночка с джин-тоником, он урчал и выглядел довольным — как всегда после обеда.

— Какой трансформатор? — спросил он, не отрываясь от карт на экране.

— Ну… в блоке питания который, — сказал я.

Инженер хлебнул из баночки, вздохнул, с трудом отрываясь от любимого занятия. Поглядел на меня. Взгляд его стал очень странным.

— Вентилятор… — сказал он, почесал бородку и крякнул. — А вы кто, собственно, такой?

Теперь уже удивился я. Посмотрел на него, на баночку, на громоздившиеся вокруг компьютеры, принтеры, коробки с картриджами, стопки клавиатур, и прочую дребедень. На почетном месте, на свободном столе, лежала увесистая книга с крупной надписью «Windows NT». Книгу припорошило толстым девственным слоем пыли.