Сергей Снегов: Вариант Пинегина

Министр поднялся навстречу Пинегину, усадил его в кресло, стал расспрашивать, как здоровье, как долетел, не было ли вынужденных посадок на новой трассе, не мешают ли весенние бури; потом вздохнул.

— А мы, Иван Лукьяныч, доживаем последние деньки в столице! Жду назначения в совнархоз — из далеких… Ну, не знаю, не знаю, специализация в министерстве нашем узкая, а в совнархозах — все, от производства блюмингов до ведер. Поначалу придется трудновато…

Пинегин на первые вопросы отвечал охотно, потом стал досадовать. С кем, с кем, а уж с ним не следовало заводить вежливых речей и выспрашивать о пустяках. И тому, что министр, десяток лет руководивший обширной отраслью промышленности, боится возглавить периферийный совнархоз, Пинегин не верил: министр тянул время, подготавливая какой-то трудный разговор. Пинегин догадывался, о чем пойдет речь, и сердился на проволочку. Он сам рубил сплеча и требовал этого же от других, даже от своих начальников.

Вслух Пинегин сказал с грубоватой шутливостью:

— Лучше здоровье не станет, зачитай я тебе хоть всю больничную карточку. И весна в наших краях как весна — мороз за тридцать, дуют циклоны.

Министр усмехнулся. В его желтоватых — пивного оттенка — глазах появилась лукавство. Он понимал нетерпение Пинегина и знал, что тот догадывается, зачем его внезапно — без предварительного уведомления для подготовки материалов — вызвали: в Москву. Но дело и вправду было нешуточное — торопиться не следовало.

— Предприятие у тебя, Иван Лукьяныч, огромное, — сказал министр. — Самое крупное в стране по нашему разделу металлургии.

— Предприятие здоровенное, — согласился Пинегин. — На масштабы не обижаемся.

— Помню, во время войны случалось у вас что с печами, на другой день я в Москве знал.

— Война опиралась на наши заводы, как на бетонную колонну, — подтвердил Пинегин. Он решил разом оборвать хождение вокруг да около. — Давай ближе, Алексей Семеныч… Что у вас стряслось необыкновенное?

Министр стал серьезным и строгим.

— Верно, необыкновенное. Правительство приняло решение: будете расширяться вдвое. Нужно срочным образом — в общих чертах, конечно, — предложить Госплану конкретный вариант реконструкции.

Именно этого сообщения и ожидал Пинегин. В пути от Ленинска до Москвы он перебирал в уме возможные причины вызова и остановился на двух самых достоверных — или его, Пинегина, перебрасывают на другую работу, или встал наконец вопрос о расширении комбината. А так как снимать Пинегина с занимаемого им пятнадцать лет поста некуда и незачем, то спешка с вызовом может быть объяснена только одним — реконструкцией.

Таков был ход мыслей Пинегина, теперь все это подтверждалось. Но хоть Пинегин я был уверен, что речь пойдет о расширении комбината, и готовился к беседе об этом, на несколько секунд у него захватило дыхание. Столько лет он ждал этого часа, столько было передумано планов, испытано надежд, пережито тревог, и вот — свершилось, осуществляется дело его жизни! Пинегин вспомнил, как месяца два назад тут же, в Москве, он встречался с министром на сессии Верховного Совета, о многом толковали, я о важном и о мелочах, но о том, что расширением комбината займется правительство, и намекам тот не упомянул, хитрый мужик!

Пинегин стукнул ладонью по столу и повторял, качая головой:

— Здорово! Нет, точно, здорово! Ну и новость, скажу тебе, просто поразительно!

Министр хохотал, глядя на Пинегина. Все произошло, как было задумано, хоть, скажи он об этом заранее, никто бы не поверил. На все было легко поднять крутого Пинегина — на грубый отпор, на категорическое «нет», даже на быстрое согласие с тем, над чем другие, зная, что все равно придется согласиться, неделями качают головой. Но вызвать удивление, радость, шумный восторг Пинегина — нет, это было не просто! Министр с удовлетворением подумал, какой смех поднимется, когда он расскажет: «Старика ошеломило, слова путного не выговорил, только крякал!»

Пинегин все не мог успокоиться, в такое возбуждение его ввергло известие. Утвержден хозяйственный план, он в действии, и такая крутая ломка программы — иначе не расценить, — эдакий здоровенный комплекс заводов расширить вдвое!

Министр рассмеялся:

— Только ли здесь ломаем! Новые возможности выяснились, вносим коррективы. — Он снова стал серьезным. — Так вот, Иван Лукьяныч, пришло время по-настоящему подумать, как будем справляться с нехваткой у вас коксующихся углей.