Владимир Моисеев - Внутреннее задержание [СИ]

Понял Зимин только одно, гнусная рожа, которую он был вынужден наблюдать в зеркалах, принадлежала не ему, а его телу с записанной чужой памятью в голове. Еще бы она ему нравилась!

Но выход всегда можно найти. Проще всего выпутаться из этого дурацкого положения — поговорить с Горским. Зимин приготовился к непростому разговору. Он решил, что нужно выписать на листок бумаги несколько вопросов и продумать тактику поведения при допросе начальника.

Но ничего не вышло. Горский пришел к нему, когда еще он не был готов. Но откладывать разговор не имело смысла. И Зимин начал без подготовки.

— Ты, копался в моей голове, Максим.

— А ты копался в моей. Подумаешь!

— Зачем?

— Так делается наука.

— И чего ты хотел добиться?

— Как всегда пытался приблизиться к истине.

— Истина находится в моей голове?

— Твоя ничуть не хуже любой другой. Даже лучше.

— Чем же это?

— Ты отличный психофизик.

— Но почему именно я? Психофизиков много.

— Ты сам так решил.

— Я ничего не помню.

— Защитная реакция организма.

— Мое сознание вынуждено было защищаться?

— Конечно. Как и сознание каждого человека в любой случайный момент времени.

— Ты корректировал мою память. Зачем?

— Хотел спасти тебя.

— От неприятностей?

— Иногда приходится помогать людям, у которых все в порядке.

— Ты говоришь загадками.

— У каждой загадки должна быть разгадка. Если бы не было, их бы называли по-другому. Притчами.

— Расскажи мне про меня.

— Загадку или притчу? Что про тебя рассказать?

— Скажи мне честно. Я в беде?

— Значит, притчу. Ты путешественник, заблудившийся в незнакомом городе.

— Отныне я запрещаю корректировать мою память.

— Знаю. В этом больше нет нужды.

— Нина Вернон участвовала в эксперименте?

— Дала несколько странных советов.

— Это как понимать?

— Как хочешь. Я честен с тобой.

— Она копалась в моей голове?

— Не знаю.

— Загадка, которую следует разгадать?

— Да. При мне она твоей памятью не занималась.

— Что ей от меня нужно?

— Не знаю. Говорит, что хочет тебе добра.

— Ты ей веришь?

— Да. Не сразу, но поверил.

— Что со мной не так?

— Не понял.

— У меня все в порядке со здоровьем?

— Разве у тебя что-то болит?

— Нет.

— Вот и хорошо. У здорового человека, как правило, со здоровьем все в порядке.

Подготовленные вопросы закончились. Зимин решил подождать, когда Горский все расскажет сам.

Когда я был маленьким, меня любила мама. Не помню, этого, но знаю, что так оно и было. Какое-то ощущение от прикосновения теплых и нежных маминых рук осталось. Каждому человеку важно знать, что он кому-то нужен, для кого-то важен, его когда-то любили. Это тот фундамент, на котором позднее вырастает личность. Человеческая память для нас все еще большая тайна, но о потребности в сострадании известно давно. Нам легче живется, если мы знаем, что есть люди, которые обязательно придут к нам на помощь, когда это потребуется.

Здесь, на Луне, почему думаешь о вещах, совершенно неважных на Земле. Иногда бывает приятно уединиться и посидеть в тишине в дальнем отсеке станции, пытаясь вспомнить свое прошлое.

Работы обычно много, и выкроить время для личных нужд трудно. Наверное, поэтому я так подозрительно мало знаю о самом себе, маленьком. Да и вообще жизнь на Земле помню обрывочно. Работал Контролером, искал противников практического бессмертия. Служба была не трудная, но требовала усердия и бдительности, часто приходилось задерживаться в конторе до поздней ночи, свободного времени практически не было.

На Луне условия оказались лучше. Наверное, поэтому память у меня работает отлично. Кроме пациентов, мне приходится общаться с начальником, господином Горским, и назначенной согласно жребию подругой Ниной Вернон. Мне кажется, что я могу им доверять. Нет никаких сомнений, что они придут мне на помощь, если со мной случится неприятность.

События последних дней убеждают, что ожидание беды не пустые фантазии, а вполне ожидаемый исход, потому что на Луне никому нельзя гарантировать абсолютную безопасность. Тем более такому сотруднику, как я. Мой ранг слишком низок. Приходится быть настороже.

Губы Зимина презрительно поджались. Он перечитал запись и остался доволен. Не было сомнений, что Горский будет обманут. Зимин представил, как тот пытается найти тайный смысл в последней дневниковой записи, но у него ничего не выходит. Хотя бы потому, что смысла там нет, пустой набор слов.