Владимир Моисеев - Внутреннее задержание [СИ]

— Ты считаешь, что все, с кем ты сейчас встречаешься. Ведут себя неестественно?

— Это бы многое объяснило.

Зимин почувствовал, что говорит лишнее, но смолчать не сумел, увлекся. Будто бы у него появилась потребность немедленно рассказать Горскому о самом главном, что его интригует в последнее время. Начальник предположил, что он пишет фантастику. Зимину это очень понравилось.

— Хочу рассказать о странной идее, которая не дает мне покоя: глубокое непонимание ситуации, возникшей в конце прошлого века. Как функционировало общество, при чудовищном разброде мнений по любому вопросу, характерном для тогдашнего общества? Я удивился, когда выяснилось, что существование всеобщего разброда в умонастроениях людей начала века не отрицается нашей исторической наукой. А люди жили. Как? Почему? Не понимаю. Это абсолютно фантастический сюжет.

Горский понимающе кивнул. А может быть, мне просто показалось, что понимающе. Однако, кивнул. На лучшую реакцию Зимин и надеяться не мог.

— Хочу понять. И мне кажется, что разобраться с деталями можно будет только, написав фантастический рассказ. Страшно признаваться, но одних фактов мне не хватает, приходится добавлять человеческие эмоции. Как это приходится делать, допрашивая пациентов. Разве нет?

— Верно. Обязательно нужно учитывать субъективные впечатления. Это ты верно подметил. И что, получается?

— Похвастаться пока нечем. Работаю.

— Надеюсь, ничего нравоучительного?

— Да нет. Мне не нравится поучать, мне бы самому разобраться в самых простых вещах. Нехорошо, наверное, так говорить, но я многого не понимаю.

— В понедельник как всегда принесешь свои записи на проверку.

— Конечно. Мне интересно твое мнение.

— Ты молодец, Зимин.

— Почему?

— Ты должен был меня удивить. И тебе это удалось. Из тебя выйдет толк.

Признаться, Зимин ничего не понял. О чем говорит начальник? Почему вдруг он — молодец? Горский был для него существом загадочным. Еесли так можно называть непосредственного начальника, подобное определение стало возможным только потому, что он сам провоцирует в общении некоторую долю фамильярности. Да, наверное, это было удачное слово. Как правило, Зимину не часто удавалось распознавать его намеки. Но он определенно почувствовал некую скрытую угрозу. По спине пробежал неприятный холодок. Странно, и прежде бывали случаи, когда от похвалы начальника Зимину становилось не по себе. Словно его ловили за плохим и гадким, но поскольку он проделывал это гадкое не без изящества, наказания не следовало. Будто бы Горскому стало достоверно известно, что Зимин к друзьям в карманы залезает, мелочишку тырит, но поскольку с поличным пока еще не поймали, то посчитали, что можно похвалить его за скрытность и изворотливость. Вроде бы обнаружили полезные для общего дела качества. Так Зимин воспринял похвалу начальника. Было немного стыдно, что Горский так легко разоблачил его манипуляции с дневником, но с другой стороны он обрел удивительное спокойствие, поскольку на одну тайну от начальства стало меньше. Приятно. Уж сколько говорили о том, что осведомленность начальства всегда на пользу идет. А теперь Зимин и сам проверил это не практике.

— Почему же я — молодец? — спросил он, прекрасно сознавая, что совершает ошибку.

— Нам такие люди нужны. Я ведь и сам сочиняю. Однажды утром я проснулся и понял, что свихнулся на втором законе термодинамики.

— Простите? Э-э, прости?

— Ну, второй закон — это про то, что в замкнутых системах энтропия не убывает. В школе проходят. Все в мире стремится к равновесию. Горячее тело нагревает холодное. А холодное охлаждает теплое. С этим никто не спорит. Но вот почему, например, развитие общества происходит от простых систем к сложным? Неужели законы природы к человеческой натуре неприложимы? Неужели, энтропия нам не указ? Сомневаюсь. Мне страсть как хочется разобраться. Кстати, мне очень понравилась твоя идея написать фантастический рассказ. Пожалуй, я и сам попробую сочинить что-то этакое.

— Постой, Максим. Но преодоление разногласий, о котором я тебе говорил, вполне укладывается в Закон.

— Пожалуй. Но поговорим об этом позже. Надеюсь, твоя подруга Нина Вернон будет героем твоего рассказа? Очень бы хотелось про нее прочитать. Она необычная девушка, разве нет?

— Я ее не понимаю, — признался Зимин.

— Отличный персонаж для фантастического рассказа.

— Наверное.

— Подумай об этом. Но потом. В ближайшее время у тебя будет много работы.