Клэр Норт - Совершенство

– Я знаю, что такое джихад.

– Вот и хорошо. Бороться за дело свободы мысли. Первая битва идет, разумеется, за то, чтобы продемонстрировать, что в нашем мире и в наше время мысль несвободна.

– И поэтому вы охотились за «Совершенством» и пытаетесь его вскрыть?

– Да.

– И поэтому держите меня рядом с собой? Потому что вам кажется… что я свободна?

Недолгое молчание. Затем:

– Да. Мне кажется, что вы единственная свободная женщина из всех, кого я когда-либо встречала.

Я сидела, меня всю трясло, и слова просто не шли.

Словно ребенок, все, что я смогла сделать – это встать и уйти.

Обследования.

И снова обследования.

Три недели по разным лабораториям и больницам в Калифорнии.

Сканирования, анализы, мазки, уколы.

Я пыталась поговорить с Байрон, но мне ничего не удалось из нее вытянуть. Она не могла вспомнить, что строила со мной какие-то отношения, а потому не могла мне доверять. Так что мы проводили дни в неспешной деловой атмосфере, пока она ставила галочки в своем списке, просматривая и пересматривая записи наших разговоров, описывала и обновляла свои наблюдения и размышления. У нее начали формироваться какие-то неясные впечатления, но они представляли собой, по ее словам, нечто похожее на воспоминания об увиденном спектакле. Она видела, как умирал Ромео и Джульетта погружалась в глубокий сон, но это не ее губы прикасались к яду и не ее сердце разбивалось. Она являлась свидетелем событий, вмещавших ее, а не действующее лицо или персонажа.

На четвертой проведенной нами вместе неделе она ускользнула на несколько часов, чтобы сделать МРТ своего мозга, выискивая долговременные нарушения, причиненные моим присутствием. По-моему, она так ничего и не обнаружила и на следующий день сидела за завтраком такая же спокойная и собранная, как всегда. Я подозревала, что наука не давала ей ответов, которые она искала.

На пятой неделе врачи дали мне ЛСД.

Препарат не назывался ЛСД, но эффект оказался почти таким же. На меня навесили с десяток электродов и усадили в удобное кресло, и я впервые в жизни ощутила вкус синего цвета, запах голоса Байрон, и видела картинки, просыпаясь от наплывавших снов, и пожирала время, поглощала одновременно прошлое и будущее, втягивала в себя весь кислород из воздуха, и чувствовала себя на верху блаженства, пока меня не охватил приступ паники. Я не могла дышать, я сквозь слезы хватала ртом воздух, не в силах перестать рыдать, ахать, тяжело дышать, бороться с болью в груди, которая, я знала, убьет меня, и я умру из-за всего этого, из-за Байрон, из-за «Совершенства», пока врач не дал мне какое-то успокоительное. А когда я проснулась, Байрон просто сказала:

– Боюсь, мы так и не смогли вас вспомнить.

Позже я просмотрела запись всей этой процедуры. Галлюцинации продолжались, по моему твердому убеждению, меньше десяти минут, но на записи проходит три часа, во время которых в клинике врачи, сестры и студенты входят и выходят бесконечной чередой, а Байрон спрашивает каждого: «Вы раньше видели эту пациентку?» – и все они качают головой, все до единого, и уходят с виноватыми улыбками.

– Возможно, здесь другой механизм, – предположила Байрон, когда везла нас в машине обратно в гостиницу. – Возможно, дело тут в электрических токах.

В тот вечер она улизнула очень рано, надеясь, что я стану досыпать после данного мне днем успокоительного, на очередную тайную встречу со своими связными и подчиненными. Мне стало интересно, откуда она берет деньги, стоит ли ее ограбить, подумала, а не проследить ли мне за ней, но потом решила, что не буду.

– Может, что-нибудь еще? – спросила она в тот день, когда врач предложил провести сеанс электросудорожной терапии, украдкой наблюдая за мной в ожидании того, на что я смогу решиться.

Ошибочное название: электрошоковая терапия. Стала известной благодаря роману и фильму «Пролетая над гнездом кукушки», где применялась в качестве наказания, превращая пациентов в пускавшие слюни овощи. Риск есть, но небольшой. Проводится обычно двусторонне, сила тока находится в пределах восьмисот миллиампер, сам аппарат для ЭСТ потребляет электроэнергии меньше, чем персональный компьютер, и представляет для пациента примерно такую же опасность, как общая анестезия. Однако часто возникают рецидивы, примерно в районе шести месяцев после первоначальной процедуры, и существуют опасения касательно потери долговременной памяти и нарушения мыслительных процессов, которые могут стать результатом того, что по своей сути является механизмом искусственного вызова сильного эпилептического припадка.