Владимир Колышкин - Combat (СИ)

Да, несомненно, это были летающие машины. Причем, самой древней, допотопной конструкции, из тех, что назывались аэропланами или самолетами. Судя по внешнему виду аппараты можно было идентифицировать с машинами земной авиатехники сороковых годов ХХ века. Именно о них еще недавно читал Хорнунг, но никак не предполагал встретить их действующие аналоги. Самолеты летели, выстроившись звеньями по пять машин в каждом. Счетчик сошел с ума, пытаясь подсчитать количество приближающихся объектов.

- По-моему, это туземцы, сэр, - нервно сказал Зальц, переходя на официальную субординацию.- Летят нас встречать. Правда, их делегация несколько многовата, но эти провинциалы так любопытны... - Он глядел в свой бинокль на приближающуюся железную армаду и говорил почему-то шепотом, словно опасался, что туземцы, которые находились в своих жутко гудящих машинах, могут его услышать. - Ну и колымаги... кажется, у них движителем служит воздушный винт. Анахронизм!

Зальц попытался усмехнуться, но смешок вышел жалким: уж больно зловещим был гул моторов у этих черных механических ястребов.

- Очень похожи на "мессершмитты", - сказал Хорнунг тоже приглушенным голосом. - Концы крыльев резко обрезаны, коробчатые воздухозаборники, по два под каждым крылом и наклонные стойки для поддержки хвостовых плоскостей - характерные их особенности.

- Что такое "мессершмитт"? - спросил штурман срывающимся от волнения голосом.

- Немецкий военный самолет времен второй мировой, полное название этого образца - "Мессершмитт - 109", принадлежал к классу легких истребителей, вооружение: пушка, пулемет, но мог нести по две двухсоткилограммовые бомбы...

- Неслабо, - стуча зубами, пролепетал Зальц. - Нам и одной хватит, чтобы в жмурики записаться.

- Одной вряд ли отделаемся, сзади летят машины другого типа, похожие на "Юнкерсы", "Ю - 87", а они - пикирующие бомбардировщики... Ох, чует мое сердце, не для объятий они летят.

Хозяева планеты неумолимо приближались, держа курс на позиции, занятые чужаками.

- Фалд! - крикнул капитан в микрофон мультивиза. - Байрон Фалд, срочно ответьте мне! Это я, Хорнунг... Вы слышите меня, Фалд?

- По-моему, он снял браслет, - вставил слово напарник.

- Чертов "поэт", я его пристрелю! - взвился Хорнунг. - Под суд отдам, мерзавца! Ну доберусь я до него...

- Остыньте, сэр, - примирительным тоном сказал Зальц. - Бог даст, может, и пронесет - не заметят нас. Туземцы, видать, еще не до конца истребили друг друга. По всему видать, у них тут война. Держу пари, что они идут на более важную цель, а вовсе не затем, чтобы прихлопнуть троих ни в чем не повинных космических дальнобойщиков. Если только их внимание не привлечет наш "Орел"...

Хорнунг, повернув голову, злобно смотрел в сторону корабля. До него была миля с небольшим, и он действительно находился на периферии возможной зоны поражения, при условии, что самолеты не изменят курс. "Если хорошенько припустить... - подумал он. - Нет, не пойдет, слишком открытая местность. Лучше не высовываться. Может и в правду отсидеться здесь. Пусть себе воюют, наше дело - стороннее..."

Рокочущий гул воздушной эскадры возрос уже до такой степени, что хотелось заткнуть уши. Наглухо. Но это мало бы помогло: низкий звук, частично переходящий в инфрадиапазон, воспринимался уже не только ушами, но и всем телом. Они стояли под маскировочной сетью, и можно было с уверенностью сказать, что с воздуха их не заметят. Однако инстинкт, доставшийся от животных предков, требовал немедленно забиться в норку, достаточно прочную, в такую, как, например, железобетонный дот. Разум же подсказывал, что укрепленные точки, как раз и могут являться объектами атаки, и потому держаться от них надо как можно дальше.

Мозг, раздираемый противоречивыми сигналами, оцепенел. Люди застыли на месте как буридановы ослы и, затаив дыхание, смотрели в небо, моля Создателя, отменить ничем не заслуженную кару.

Воздушная армада уже не ползла, а стремительно накатывалась ревущей железной волной. Огромные крестообразные тени пронеслись по земле, и первые звенья самолетов как вихри мелькнули над головами астронавтов, позволяя без всякой оптики разглядеть на своих крыльях и фюзеляжах устрашающие знаки и разухабистые символы: кресты, сдвоенные молнии и карточные масти.

И тут, ко всеобщей вакханалии чудовищного рева моторов и клокочущего воя воздуха, вспарываемого винтами и широким плоскостями проносящихся самолетов, добавился пронзительный свист. БОМБЫ! Случилось то, чего они больше всего боялись.