Владимир Колышкин - Железная матка

Владимир КОЛЫШКИН

ЖЕЛЕЗНАЯ МАТКА

(Полдень, XXII век

по мусульманскому календарю)

Будущее нации - в руках матерей.

О. Бальзак.

"... град Москва велик и чуден, и много людей в нем, кипяще богатством и славою, превзыде всея грады в Русской земле честию многою".

Летопись XIV века

1

Сахмад проснулся до рассвета. Полная луна ярко светила в окно, забранное узорной решеткой. Стараясь не разбудить старшего брата, который только недавно пришел с ночной стражи, мальчик натянул шаровары на кроличьем меху, надел на себя шерстяную рубашку, а сверху - теплую камуфляжную куртку натовского образца, старенькую, но еще добротную. Крепко подпоясался солдатским ремнем. Подолом рубахи старательно протер латунную бляху с пятиконечной звездой. После чего приладил на пояс хиджарский кинжал в ножнах с серебряными украшениями - прошлогодний подарок отца на тринадцатилетие. У выхода вынул из пирамиды свой "Калашник", отработанным до автоматизма движением забросил его через плечо и, прихватив запасной сдвоенный рожок, вышел из мужской спальни.

Василий Данилович привычными движениями разжигал мангал у стены. Данилыч был престарелый раб из ныне вымершего народа вурусов, хотя себя почему-то называл Последним из могикан. Кто такие могикане, Сахмад не знал. Возможно, какое-то племя, некогда входившее в состав народа вурусов. На изможденное тело высокого старика был накинут полосатый халат, перевязанный оранжевым поясом. Длинные полуседые волосы его ниспадали на плечи.

- Салям-алейкум, молодой хозяин! - приветствовал Василий Данилович особенно почтительно, чувствуя за собой вину.

- Алейкум-салям, - буркнул Сахмад, кладя в сумку лепешку и баночку бекмеса - виноградного сока, выпаренного до густоты меда.

- Куда это Аника-воин нынче собрался ни свет ни заря?

- Надо, - по-мужски кратко отрезал Сахмад, мужчине не пристало болтать подобно женщине.

В темном углу, на собачьем коврике, скрючив ноги, сидел бородатый дервиш в зеленой чалме хаджи*. <*Хаджи - паломник, совершивший "хадж" (путешествие) в Мекку. - Здесь и далее прим. автора>. Грязное полуголое тело странника прикрывал просторный плащ. Поясом ему служило простое вервие, означающее добровольную бедность. Множество пестрых заплат делали плащ похожим на лоскутное одеяло, каким Данилыч укрывался на ночь.

- Салям, бек-джигит! - сказал дервиш. - Мир и благоденствие этому дому.

- Салям, - сквозь зубы бросил мальчик, потому что обычай требовал вежливости.

Завязывая киляк - заплечную сумку, Сахмад искоса глянул на Последнего из могикан, осуждающе покачал головой. Опять в доме сидит посторонний. Наверняка - попрошайка, вор и подлец. Любит Данилыч затаскивать в людскую всяких бродячих дервишей. Кормить чужаков хозяйскими "харчами" и слушать разные "байки". Василий Данилович опускал глаза долу, невнятно божился, пряча что-то за спиной, очевидно "брагу", весь извертелся, дожидаючись, когда уйдет молодой господин.

- Ойе! - вздохнул дервиш, глядя на дно пустой чашки для гостей, которую держал в грязной руке. - Далека дорога бек-джигита, ой, далека... Жить долго будет, но одиноко. Ох, одиноко!..

Данилыч усмехнулся:

- А мне он нагадал, что могила моя будет "Ой, глубока! Ох, глубока!" Я ему говорю: станут стараться для меня, раба, глубокую могилу рыть. На аршин закопают и то спасибо...

Сахмад понял, что дервиш выпрашивает подачку. Порылся в кармане и кинул бродяге мелкую монетку. Дервиш поймал монету, с благодарностью приложил к синяку под глазом.

Сахмад вышел в общий коридор. Масленая лампа подслеповато его освещала. Мальчик надел свои новые кроссовки, только вчера купленные, невольно залюбовался ими. Какие они ладные да красивые. Отец не скупился на удобную обувь для сына, у которого от рождения правая нога была чуточку короче левой. Из-за этого дефекта получил он от детей кличку Тимур. Кличка была вовсе не обидной, наоборот, почетной. Сахмад откликался на нее с охотой и даже с тайной гордостью. Мальчик знал кое-что о Тимуре-Тамерлане, о допотопном великом воителе, эмире, владыке древней восточной империи.

Теперь нужно было достать машинку из старой пыльной кладовой, где держали поганые ведра, тряпки для мытья полов и прочий хлам. Третьего дня Сахмад припрятал там свою находку, а теперь надо ее взять. Она очень пригодится для сегодняшнего дела. Кроме того, там же стояла его самокатная сумка, без которой ни один уважающий себя подземщик не выходит на дело.