Лев Гроссман - Волшебники

Квентин старался проникнуться к нему симпатией, чтобы упростить общение — тем более что всем остальным Ричард нравился, — но уж очень он был серьезный, этот чувак. Не дурак, но начисто лишен чувства юмора. Шуток он не понимал совершенно: приходилось останавливать разговор, пока кто-нибудь, обыкновенно Дженет, не объяснит ему, над чем все смеются. Он сдвигал свои черные вулкановы брови, дивясь чисто человеческой слабости шутников — и Дженет, беспощадная ко всем тупицам такого сорта, проявляла поразительное терпение! Квентина это раздражало как напоминание о почтении, с каким он сам когда-то смотрел на старших. Складывалось твердое впечатление, что в колледже эти двое пару раз переспали — и теперь, вполне возможно, тоже делают это время от времени.

— Магия, — вещал Ричард, — это инструменты Создателя. — Он почти не пил, и два бокала вионье здорово превысили его норму. Взглянув направо-налево, он проверил, все ли за столом его слушают — самовлюбленный говнюк. — Это единственное возможное мнение. Сценарий написан так, что Некто построил дом и ушел. — Он постучал по столу в ознаменование своего логического шедевра. — Уходя, Он оставил в гараже свои инструменты, которые мы нашли и стали гадать, как они работают. Теперь мы учимся ими пользоваться — это и называется магией.

— Все так неверно, что не знаю даже, откуда начать, — неожиданно для себя произнес Квентин.

— Вот как? Начни все-таки.

Квентин поставил еду на стол. Он не имел понятия, что сейчас скажет, но получал большое удовольствие, публично оппонируя Ричарду.

— Ну, во-первых, это вопрос масштаба. Мы тут как будто не создаем ни вселенных, ни даже галактик, солнечных систем и планет. Для постройки дома нужны краны, бульдозеры. Создатель, если он есть — я как-то не нахожу доказательств, подтверждающих эту версию, — должен был пользоваться всей этой техникой, а в нашем распоряжении одни только ручные орудия, «Блэк энд Декер». Поэтому ход твоих рассуждений мне не очень понятен.

— Вопрос масштаба, если таковой существует, я не считаю неразрешимым, — не замедлил с ответом Ричард. — Возможно, мы просто, — он заглянул в бокал, ища метафору поточнее, — втыкаем свои инструменты не в ту розетку. Нужная розетка должна быть несколько больше…

— Если ты про электричество, — вставила Элис, — то объясни заодно, откуда оно берется.

Вот что мне следовало сказать, подумал Квентин. Элис в теоретических спорах не уступала Ричарду.

— При любых тепловых чарах ты берешь энергию из одного места и переносишь в другое. Создатели вселенной должны были создать и энергию, чтобы не таскаться за ней лишний раз.

— Прекрасно, но если…

— И потом, магия не похожа на инструмент, — продолжала Элис. — Творя чары, мы не просто включаем электродрель — это было бы скучно, правда? Магия всегда неправильна, потому и прекрасна. Она скорее органическое явление, чем артефакт. Растение, а не изделие.

Элис прямо-таки светилась в своем черном шелковом платье — она знала, что Квентину оно нравится. Почему он заметил это только теперь, впервые за целый вечер? Почему все время забывает, какое она сокровище?

— Может, это негуманоидная технология, — предположил Джош. — Или что-то четырехмерное вроде погоды. Недоступное нашему восприятию. Или по-настоящему навороченная видеоигра, в которой мы все участвуем. — Он щелкнул пальцами. — Вот почему Элиот меня каждый раз уделывает.

— Необязательно, — прорвался наконец Ричард, застрявший на аргументах Элис. — Необязательно неправильна. Или, если хочешь, подчиняется правильности высшего порядка, которую нам не дозволено видеть.

— Вот это ответ, — похвалил сильно набравшийся Элиот. — Универсальный, можно сказать. Упаси нас господь от христианских магов — ты говоришь в точности как мои невежественные христианские предки. Если что-то не укладывается в твою теорию, так это потому, что тайна сия велика есть и нам не дано ее видеть. Нам грешным. Чего уж проще.

Он покопался в остатках мясного блюда длинной сервировочной вилкой. Леда и Лебедь, две неотличимые друг от друга ледышки в духе Бранкузи, [33] Французский скульптор румынского происхождения, один из основоположников абстрактной скульптуры. дотрахивались в талой водице.

— Слушайте, мы ведь не просто физики — мы метафизики, — крикнул Джош.

— И что это за Создатель такой? — горячился, никого не слушая, Элиот. — Бог, что ли? Так и говори тогда: Бог.

— Хорошо, — согласился Ричард. — Пусть будет Бог.