Лев Гроссман - Земля волшебника

Lev Grossman

THE MAGICIAN'S LAND

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Janklow & Nesbit Associates и Prava I Prevodi International Literary Agency.

© Lev Grossman, 2014

© Виленская Н., перевод на русский язык, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Начало марта, холод, не столько снег, сколько дождь. Так себе погодка. То же относилось и к магазину, где Квентину назначили встречу. Минут пятнадцать он разглядывал его с автобусной остановки через пустую стоянку; дождь стучал по крыше, фонари отражались в мокром асфальте. Не из тех уютных романтических книжных лавок, где на окне сидит рыжий кот, на особой полке стоят первоиздания с подписью автора и эксцентричный, в бакенбардах, хозяин встречает вас за прилавком. Просто один из элементов торгового комплекса, втиснутый между ногтесервисом и салоном «Парти-Сити», в двадцати минутах езды от Хакенсака по платной дороге Нью-Джерси.

Квентин, удовлетворенный осмотром, перешел на ту сторону парковки. Громадный бородатый кассир говорил по телефону и даже не поднял глаз, когда колокольчик звякнул. Изнутри был хорошо слышен шелест шин по мокрой дороге. Единственный необычный штрих представляла собой птичья клетка, в которой вместо ожидаемого какаду сидел почему-то грач, но Квентина это ничуть не обеспокоило. В книжных магазинах, где он всегда был как дома, ему последнее время не часто доводилось бывать, и он намеревался извлечь из этого визита максимум удовольствия.

Мимо открыток и календарей с котятами он прошел к собственно книгам. Очки у него запотели, с пальто капало на тонкий ковер. Да, среди книг ты всегда дома, где бы ни находился в этот момент.

Около девяти часов вечера дождливого четверга магазин по всем статьям должен был пустовать, однако покупателей в нем имелось достаточно. Они, каждый сам по себе, медленно бродили по проходам, словно лунатики. Девушка с пирсингом и стрижкой под эльфа читала Данте на итальянском. Высокий большеглазый парень не старше шестнадцати углубился в пьесу Тома Стоппарда. Чернокожий мужчина средних лет с высокими скулами разглядывал в толстые радужные очки мемуары и биографии. Можно было подумать, что они и впрямь книги здесь покупают, но Квентин знал, что это не так.

Интересно, почуял бы он подвох, если б не знал заранее? Он, конечно, уже не мальчик, тридцать стукнет в этом году, но в такие игры ему пока не приходилось играть.

Здесь, по крайней мере, тепло. Квентин снял и протер очки. Всего пара месяцев, как он обзавелся ими – расплата за то, что всю жизнь читал мелкий шрифт, – и до сих пор ощущал их как ветровое стекло между собой и остальным миром. Они вечно соскальзывали с носа и мигом пачкались, когда он их поправлял. Надев их опять, он разглядел симпатичную веснушчатую девушку, листавшую дорогой альбом с рисунками Пиранези: темницы, склепы и машины, построенные из дерева, – хорошо ему знакомую Плам. Увидев его, она слегка приподняла брови: ты-то, мол, что здесь делаешь?

Квентин, тоже едва заметно, качнул головой, старательно глядя в сторону. Этим он не хотел сказать, что хочет приобрести пару кофейных кружек с новыми хохмами. «Сделаем вид, что не знаем друг друга», – означал этот жест.

Видя, что пришел раньше времени, он тоже стал разглядывать корешки. В секции для юношества присутствовали, конечно, книги из серии «Филлори» – заново переизданные, в блестящих обложках, больше подходивших для раздела «Романтика», – но Квентин был пока не готов с ними встретиться. Он снял с полки «Шпиона, который вернулся с холода» и следующие десять минут провел на пропускном пункте серого Берлина пятидесятых годов.

– Блуждающие в лабиринте, внимание! – объявил кассир – учитывая площадь магазина, он мог бы обойтись и без громкой связи. – «Книжный лабиринт» закрывается через пять минут! Прошу пройти на кассу с покупками!

Квентин поставил книгу обратно. Старушка в берете, который не иначе связала сама, купила «Мисс Джин Броди в расцвете лет» [1]и вышла. Стало быть, не она. Тощий пацан ушел из секции графических романов, не купив ничего, – и не он тоже. Здоровый парняга, похожий на кроманьонца, выбрал наконец поздравительную открытку, но уходить не спешил.

Ровно в девять кассир запер дверь, и последний судьбоносный звон колокольчика прошелся по нервам Квентина. Шлагбаум упал – теперь от карнавального шествия уже не отвертишься. Квентин старался дышать глубоко, но нервы не желали успокаиваться. Грач каркнул, топчась в корме пополам с пометом на дне своей клетки – звук родом с дождливой пустоши в час, когда сгущаются сумерки.