Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Поэтому я прошу тебя оставаться пока в Кезорре. Мне нелегко принимать такое решение, но возвращаться сюда для знатной девушки было бы безумным риском. Никогда я не перепоручал тебя кому-то ещё, но сейчас вынужден: и на суше, и в море сейчас небезопасно. Я знаю многих в Совете Правителей как достойных людей, а также надеюсь на честь и благородство эра Альи. Если что-то пойдёт не так, Синна, ступай к чару Энчио: на него можно положиться всегда, даже когда рушится мир…»

Синна улыбнулась. Слишком возвышенно сказано для отца… Не иначе как решил блеснуть придворным красноречием, над которым вообще-то чаще язвил. Это хорошо — значит, он не совсем в отчаянии.

Она и не сомневалась, что отец не попросит её вернуться. Что ж, и к лучшему: рядом с Советом она принесёт больше пользы. Совсем скоро, наверное, Кезорре выдвинется на помощь Дорелии, и вот тогда…

Синна верила в это всем сердцем. Для неё Совет воплощался в Ринцо, а человека надёжнее Ринцо трудно себе представить… Хоть в этом полноватом, медлительном сибарите-землевладельце и нет ничего от рыцаря, менестреля или волшебника.

Она вздохнула и улеглась поудобнее, подтянув колени к груди. Последние два пункта (менестрели и волшебники), как показывает опыт, иногда обнажают неприглядную изнанку…

Так, нет-нет. Никаких «изнанок».

Синна продолжила чтение — уже темнело, и оставалось совсем чуть-чуть. На последних строках томящая дремота сошла с неё. Синна даже приподнялась на локте и поднесла бумагу к лицу — убедиться, что не ошиблась…

«Также мне нужно знать, встретилась ли ты с Ривэном. Это мой новый человек, как ты помнишь, — один из тех, кто искал тебя в Ти'арге. Его судьба важна для меня, леди-дочь. Такую правду не раскрывают в письмах, но написать мне всё же проще, чем рассказывать. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понять и не осуждать понапрасну человека, который когда-то совершил ошибку. В первую очередь — потому что уже совершила собственную…»

Дальше в нескольких строках следовали сжатые пояснения.

— Дядя Ринальд?! — громко прошептала Синна. — Незаконный сын дяди Ринальда?…

И задумалась, прижав к губам костяшки пальцев.

Она помнила дядю Ринальда — он погиб в битве, сражаясь за Ти'арг в армии короля Тоальва, когда ей было двенадцать. Высокий, ещё выше отца, щеголеватый и шумный, вечно немного пьяный от яблочного сидра. В Заэру он заезжал нечасто, почти всегда был в походах или бился на турнирах при дворе. О его рыцарской славе ходили восторженные легенды. Издали в коридорах замка был слышен его раскатистый смех и железный грохот доспехов. Дядя Ринальд виртуозно владел мечом, и Синна по-детски восхищалась им, не очень представляя тогда, чем это чревато в настоящих боях.

Они с отцом временами в шутку спорили: дядя Ринальд заочно ругал леди Арити за то, что она не подарила Дагалу сына. А отец отвечал, что его рыжая дочка стоит десяти сыновей…

Дядя Ринальд никогда не был женат. Его вообще невозможно было представить женатым — обросшим хозяйством, детьми, чинно беседующим с супругой за ужином… Всё равно что загнать волка в собачью будку.

И — незаконный сын?… Сын от «женщины, имя которой я по разным соображениям пока тебе не открою»?

Почему отец допустил, чтобы его племянник вырос сиротой? А к тому же (если верить Линтьелю) неотёсанным вором?

Ривэн… Синна помнила, какими глазами смотрел на неё этот мальчишка. Такими же, как многие другие. Ей мимоходом льстило это, но не более того. Тогда она была слишком занята Линтьелем, чтобы замечать его лохматые вихры, кривые брови и нелепые корявости в речи.

О боги, да у него же подростковые прыщи ещё не сошли!.. Синна скорчила презрительную гримаску.

И всё же — её двоюродный брат? С той же древней кровью в жилах?…

Почему-то это взволновало её сильнее новостей о войне.

Сонливость ушла, точно и не пыталась просочиться в неё. Синна встала и отряхнула платье.

Когда она вернулась, сумерки уже отяжелели, чтобы сорваться в ночь. Всю дорогу Синну жалили новые, странные мысли о Ривэне.

Но с ними надолго пришлось распрощаться, потому что в гостиной её ждал бледный, испуганный Ринцо. Ждал, чтобы рассказать о нападении Шайальдэ на Кезорре — нападении по приказу Хелт.

Вилтор тяжело выдохнул и схватился за бок — в нём снова возникло надоедливое колотьё. Он ещё не до конца оправился от Чёрной Немочи и каждый раз стыдился, когда слабость напоминала о себе, лишая уверенности его большое, крепкое тело. А сейчас боль была особенно не к месту: согнувшись, Вилтор не заметил быстрого рывка противника, и затуплённое лезвие тренировочного меча плашмя ударило его по предплечью.