Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

" А потом, через много тысяч лет, этому духу, претерпевшему бесчисленные превращения, вновь была доверена человеческая жизнь. Это и есть дух, который живёт во мне, вот в таком, какой я есть. Поэтому, пусть я родился в наше время, всё же я не способен ни к чему путному: и днём и ночью я живу в мечтах и только и жду, что придёт что-то удивительное. Совсем так, как Бисэй в сумерках под мостом ждал возлюбленную, которая никогда не придёт " .

Рюноскэ Акутагава. Как верил Бисэй

(перевод Н. Фельдман)

ПРОЛОГ

Восточный материк Обетованного. Королевство Альсунг, наместничество Ти'арг. Замок Кинбралан

Уна Тоури помнила себя, начиная с одного зимнего дня. Тот день вроде бы мало чем отличался от десятков, сотен, тысяч других - впадающих в жизнь, как реки впадают в море. Но почему-то именно он врезался Уне в память, и с него она всякий раз начинала свой мысленный отсчёт.

Тогда близилось к исходу четвёртое тысячелетие от Сотворения Обетованного богами - пенноволосой Льер, огненным Шейизом, легкокрылым Эаканом и суровой старухой Дарекрой, владычицей земли и смерти. Шёл пятый год Великой войны между Альсунгом и Дорелией, а на восточных островах Минши взбунтовавшиеся рабы не так давно свергли короля.

Но Уне было четыре года, и она ничего не знала об этом.

Она просто гуляла по осиновой аллее с тётей Алисией и нянькой - седой, как метель, угрюмой Виллой. Аллея росла совсем недалеко от замка: надо было только перейти по мосту через ров, миновать внешнюю стену и уйти с подъездной дороги чуть на север, в сторону скалы Синий Зуб. Там начинался тенистый, запущенный сад, который высадил когда-то один из лордов Тоури - предков Уны. Осин и корявых вязов в нём росло больше, чем чего-либо ещё; наверное, поэтому сад в ту пору казался Уне маленьким лесом, таинственным и манящим. И ещё потому, что дядя Горо впервые взял её с собой на охоту - в настоящий лес - лишь несколько лет спустя.

Тонкие, светло-серые стволы осинок тянулись к блёклому небу, а их корни терялись в сугробах. Снегопады в Старых горах и предгорьях тянутся долго - иногда днями. Уне нравилось смотреть на них из окон замка, но гулять на следующий день бывало непросто: ноги вязли в хрустящей крупе, и при каждом неосторожном шаге она проваливалась по пояс... Так что тётя Алисия крепко держала её за руку, а няня брела поодаль, готовая в случае чего ловить родовитое дитя.

Голые ветви осин дрожали от любого ветерка - даже самого лёгкого, - и белые шапки недолго лежали на них. Уна старательно пробиралась через снег на тропинке. Она устала и взмокла в своих сапожках из мягкой кожи, платьице и плаще на заячьем меху. Рукавички из синей шерсти связала для неё Вилла; а мама проследила, чтобы лицо Уны до самого носа закутали тёплым шарфом. Всё это было неудобным, тяжёлым, к тому же щёки всё равно пощипывал мороз. Но Уне нравилось гулять, вдыхая холодный воздух.

Ей нравилось, что небо - такое высокое - висит над головой. Что вот сейчас оно светлое, а к вечеру потемнеет: станет сначала густо-фиолетовым, как любимое мамино платье, а потом чёрным, как кудри тёти Алисии. Что птицы разлетелись, и в саду стоит тишина - только снег, укрывший окрестности замка пуховым покрывалом, уютно скрипит. Что осинки дрожат на ветру, а на знамёнах замка вышиты их прутья в железном обруче...

После прогулки Уна вернётся домой, и можно будет поспать или поиграть с деревянной лошадкой, которую подарил дядя Горо. У лошадки грива и хвост из золотистых ниток, а шкура - такая красивая, что хочется гладить и гладить. А вечером будет ужин. В большом зале растопят камин. Дедушка станет кашлять во главе стола - до тех пор, пока ему не принесут второй бокал подогретого вина. Мама положит Уне ложечку мёда в травяной чай - от простуды - и, может быть, даже сама выберет для неё пирожное... Мама делает так только в те дни, когда Уна ведёт себя хорошо. А сегодня она как раз была хорошей девочкой.

Потом, на ночь, мама отведёт Уну в покои к отцу - туда, где он всегда лежит, до подбородка накрытый одеялом. Отец улыбнётся, и на щеках у него появятся смешные складки.

"Доброй ночи, моя радость, - скажет он, но глаза останутся грустными. - Пришла к своему калеке? - (Уна не знала, кто такой калека , но отец постоянно говорил так. Может, это тот, кто не выходит из своей комнаты и пахнет лекарствами?..). - Ну, ступай... Не забудь помолиться богам".