Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Между тем на улицах царила полнейшая неразбериха. Пропала куда-то праздность, скоморохи с жонглерами исчезли с перекрестков, добродушие жителей сменилось всеобщей озлобленностью. Любичи что-то громко обсуждали, о чем-то ожесточенно спорили. Иногда кто-то за кем-то бежал. На одном из перекрестков толпа била дородного купца. Город жужжал, как улей потревоженных пчел.

В корчме пастуха проводили в светлицу направо от входа и принесли для разогрева браги. Но как только он поднес кружку ко рту, рядом гулко зазвенел вечевой колокол. Все в зале прекратили трапезу, подняли головы, установилось молчание. Колокол продолжал бить. Его звон проникал всюду, заставлял непроизвольно напрягаться. И вот заскрипели лавки с табуретами, посетители один за другим потянулись к выходу. Митяй с сожалением отставил кружку и последовал их примеру. Неужели любичи одумались и собирают ополчение?

Толпа вынесла его на торг перед детинцем, заполненный горожанами. К возведенному помосту паренька не пустили, стража разделяла людей по слободам и степени уважения. Впереди отвели место тем, кто был значим для города и мог принять участие в голосовании, остальных просили стоять на отдалении. Получив под дых за нерасторопность, пастух отошел к подмастерьям.

К этому моменту чадь распалилась не на шутку. Несмотря на легкий заморозок, сковавший лужицы тонкой льдинкой, многие пораспахивали кафтаны и зипуны. Люди кричали друг на друга, угрожали, доказывали, старосты отчаялись навести порядок, недалеко было и до рукоприкладства. Но вот из детинца выехала дюжина витязей, которые направили коней прямо к помосту. Толпа в испуге раздвинулась, кое-где возникла давка, кого-то уронили и основательно потоптали. Впрочем, обошлось без крайностей.

Колокол замолчал.

– Ну что, уважаемые мои градичи, ругаемся? — раздался зычный голос посадника Никулы. Перед этим он лихо взобрался на возвышение прямо с крупа коня и теперь смотрел на окружающих, приставив руки к бокам. Рядом с ним встали Мстислав и незнакомые тиуны. – Ревем, словно белуги, на берег выкинутые. Или, может, вас в смоле изваляли, перьями осыпали да голышом гулять отправили? Нет, вроде бы все у вас в порядке. Стоите тут, хмуритесь. А нам ведь судьбоносные решеньица принимать надобно, о государстве подумать. Нет у нас с вами больше ни князя, ни княгини. Сироты мы, словно проклятые. Так, может, утихнем и обсудим важное?

Неожиданно прозвучал рог, кто-то из витязей решил помочь Никуле привлечь всеобщее внимание. После резкого звука наступила тишина, нарушаемая лишь карканьем воронья, облюбовавшего расположенные рядом зерновые амбары. Митяю посадник не понравился. Было в нем что-то от воровки-лисы, хитрое и хищное. Но одно он отметил с недоумением: как это, еки так, – нет у нас ни князя, ни княгини?! То, что князь умер, он слышал, но вот что случилось с Багерой?

Никула подождал, пока окончательно не стихнет звук рога, и продолжил:

– Мы знаем волю княжескую, не раз ее слышали, так зачем сие оспаривать? Зачем без нужды ссориться? К нам едет Ингвар, наследник славного рода Драгановичей, возвращающийся домой после долгого пленения. Волхвы подтвердили скорый его приезд. Так давайте по совести гостя встретим и всем миром вручим ему княжеский трезубец. Если он готов управлять любичами, пусть принимает княжение, кровь сама подскажет ему, что правильно, а что нет. А мы поможем, если надо – научим. Как вам такое предложеньице?

— Для выбора князя нужны представители всех краев Прираречья, а тут нет ни старобужцев, ни нижнеземельных, ни приозерных, — заметил грузный купеческий глава Остромысл. От Митяя не укрылось, что на слова купца многие закивали головами. Со стороны подмастерьев раздался громкий залихватский свист.

— Мы своей волей окраины после перемолем, а окрестные с верхними и так за нами. Али мы не стольные, али не градичи? – развел руки Никула, красуясь в нарядном оранжевом кафтане с шарообразными пуговицами. – Время-то какое: из Драгановичей, кроме Ингвара, осталась лишь седьмая вода на киселе. Так чего ждать? Или послать за Темой Несносным, владетелем Грязино? Его Бородычи ближе всех по крови к Драгановичам.

Кто-то засмеялся. Митяй не знал, кто такой Тема, но понял, что его не больно-то уважают. Из толпы послышались оскорбительные слова, но крикунов утихомирили, собравшиеся прочувствовали ситуацию. Вроде бы все чин по чину рассуждали посадские головы, Ингвар — наследник, других претендентов нет, а что с лехами едет, то поправимо. Правильно говорит Никула: свое быстро станет ближе.