Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

***

Мужичок пробрался в корчму в надежде найти Митяя. Привык к засранцу, чего тут скрывать, понравились его доброта и забота. Но к его удивлению пастуха рядом с рыцарем не обнаружил. Что же за несчастье такое? От людских эмоций едва копытца не отбросил, истончился так, что сквозь себя смотреть мог, а все зазря! Нет пастуха, понимаешь ли, тут. Нету его и там.

Ох, как анчутка лихо ушел из колдовской темницы! Медвежонок оказался отличным скакуном – держал приличный аллюр. Потапычу намазал на нос, пусть знает, как удерживать нежить в заключении. Интересно, каково берендею собирать мишек по всем окрестным лесам? Хотя и малышу теперь трудно придется – поди найди дорогу обратно к мамке. На миг стало жаль звереныша. Но…Се ля ви есть селяви.

Помещение корчмы было длинным и двухъярусным. На втором этаже, куда вела лестница от входа, располагались по периметру жилые комнаты постояльцев, могущих при желании откушать там же, на галерее. Большая печь отделялась от посетителей высокой стойкой. За ней стоял корчмарь в белоснежном фартуке. Он раздавал указания суетящейся прислуге. За спиной мужчины на стене висел добротный невод, а над неводом – здоровое чучело головы сома. На столах в изобилии присутствовали мясо, рыба, толокнянка и соленая редька. Медовуха с сурой распространяли сладкий хмельной дух.

В другой раз анчутка потер бы в предвкушении лапки, постучал бы копытцами, но только не сейчас. Корчма была переполнена лихим людом. Слишком много на одно помещеньице! Слишком кровожадные у всех намерения! Да и местный чебурашка не зря дрожал под стойкой.

Дементий не заставил себя ждать – появился на галерее с обнаженным оружием. Пока еще настороженный, оценивающий, готовящийся. К нему тут же устремились два молодца из подозрительных. Внизу у выхода обнаружился знакомый любитель снежных подстав Иванко. Вот кому надо было поддать, да поосновательней! Но проговорить что-либо анчутка не успел, так как на стол рядом свалился один из тех, кто пошел на рыцаря. Посетители повскакали, но еще большую панику посеял ворвавшийся в зал громадный воин с ленточками в бороде, в полной броне с зерцалом, покрытой серебряной вязью. Он гаркнул «чурило» и киданул било от цепа, целясь в голову Иванко. Однако тот, верткий тип, ушел от удара, отбежал к стене и завопил фальцетом:

– Хватай убивца, Извергом посланного. Налетай, кто может, озолочу!

И правда, гривны застучали по полу.

Какой тут поднялся переполох! Бедный анчутка, чтобы его не задавили, был вынужден забраться под стол. Это тебе не дедушкина карамель! Забрался, и чуть не обгадился. Ухнуло! Посыпалась мелкая крошка. На стол свалился сам Дементий, выбрав местом приземления спину ранее скинутого молодца. Тот хрюкнул и помер. При этом сразу же рыцарю пришлось прямо по этому же столу уходить кувырком от кинжалов. Кувшины с мисками полетели в разные стороны. Значит, вон оно как – два переката не зря прятались в тени угла. От чар их амулетов зарябило в глазах, и анчутка вынужденно отвернулся к выходу.

А там творил беспредел громадный воин. Оставил цеп в чьей-то голове и теперь перемалывал полутораручным мечом любичей, ответивших на призыв Иванко. Им бы бежать через кухню, ан нет, полезли на этого – анчутка присмотрелся – пустого человека. Тот явно заблудился в своей серой долине, и теперь от него осталась одна смертельно опасная оболочка. Свист, резкий выброс, и еще один любич упал с разрубленной грудью. Снова свист – и следующий ревет белугой, пытаясь пережать бедро.

Рыцарь также не терял времени. Разбежался и прыгнул, оттолкнувшись сначала от стола, потом от плеча мастерового, неспособного в силу опьянения что-либо предпринять. Ему удалось грудью сбить с ног ближайшего переката. Оба повалились, при этом воин лбом со всего размаха припечатал тому в переносицу и снова перекатился, прикрываясь телом противника. Противно чавкнуло, и в спину обмякшего врага воткнулось сразу три лезвия.

«Да что тут творится-то?» – потрясенно подумал анчутка, переползая под лавку. Там вроде бы было побезопасней. Звенела посуда, падала мебель, кричали люди. Нет, конечно, он всякое повидал, но такого безобразия на своем веку не помнил.

Между тем Дементий отбросил тело того, кто послужил ему щитом, и кинул во второго переката топорик, а затем и ножны, освобождая меч.

Тут мужичок почувствовал, как перекат умело применил отвод глаз. Рыцарь затряс головой. Перестал видеть противника, выставил перед собой меч и яростно зарычал. И в унисон с рыком визжала дева сотнями глоток, и бесновался медведь, что слились в странном танце на рукояти меча. Перекат взвесил в руке очередной кинжал, жутко улыбнулся и занес его для броска…