Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Человек внимательно оглядел площадку, нахмурился при виде Шара, покачал головой и что-то проковырял стилом в панели.

– Начинаю апгрейд, – забубнил странный персонаж. – Удаление испорченных проекций. Изменение временного вектора. Адаптация старого с новым. Исправление ошибок сегментарности. Раз, два, три…

Шар начал уменьшаться в размерах, и, когда он схлопнулся в точку, свет поглотил окружающий мир, чтобы через мгновенье Время совершило выверт.

В замедленном темпе Колдун превратился в Дракона, из небытия возвратились сова и орел, черный кот выскользнул перед Пелагеей, а сами женщины вернулись каплями крови в свое тело и сделали шаг вперед.

– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул тот, кто прибыл последним. – Целостность системы восстановлена!

И здесь, высоко в горах, среди снега и льда, на ровной площадке, заканчивающейся со всех сторон бездонным обрывом, у малого озера в форме шестиконечной звезды произошли изменения. Между Драконом и тремя колдуньями появился седой юноша с глазами старика, на его лице застыла гримаса страдания, рот был сведен в крике, а руки скручивали ветер.

– Коррекция завершена! – объявил человек в коричневом свитере и с пенсне из панциря пепельной черепахи.

– Исход этой партии предрешен, но закладочки в миру оставлены. Мы изменились!– прошептал Дракон прежде, чем Время ожило.

***

Пелагея поплотней запахнула шубу из рыжей лисы.

Головная боль осталась в прошлом, напиток звездной чаши еще играл на языке послевкусием, но она была слишком потрясена и могла думать только об одном.

Так и стояла у старой корявой ольхи перед возвышающейся над снегом на столбах-куричинах избой. Черный кот убежал заниматься хозяйством. Иногда доносился надрывный плач голодного водяного. За ее спиной в ветвях сидела белая сова с перьями в черную крапинку. От Старых гор отделяли тридевять земель, но спокойствия это не приносило.

– Не думала, что придется пережить подобное. Меня развоплотили! Этот ужасный Шар Заточения!

– И на старуху бывает проруха, – послышался голос совы.

– Дракон синего пламени сделал свой ход и проиграл. Однако мы так и не приблизились к нашей цели!

– Не скажи, – не согласилась сова, подняла крыло и вытащила [какую-то соринку] мусор из перьев. – Триболусу пришлось вмешаться напрямую, теперь драконы у него в немилости. А значит мы на шаг, но продвинулись. И когда наступит активная фаза Черной Луны, мы заявим о своих правах. Ведь там, где нет трех, их заменяют другими. Поверженный восстанет, а я обрету свой истинный облик!

– Так чего добивался Дракон? Зачем ему нужна была вся наша сила? Для чего сговорился с Владыками? – воскликнула Пелагея.

– Не все мирятся со сменой Эпох, не все согласны с объявленными переменами и отведенной в них ролью.

– Но никто не знает, где скрывается Сварог! Без третьего все напрасно!

– Не беспокойся, я знаю…

Ручьями торопились уйти снега. Первые почки набухли у вербы, а за ней потянулись смородина, крыж и жимолость. Ра-река разродилась долгожданным ледоходом, и трескающиеся ледяные глыбы побежали к дышащей жаром Красной губе. Среди плывущих льдин в темной воде вовсю резвились очнувшиеся от спячки сомы. Чибис с зарянкой наполнили луга веселой суетой. На земле их караулили тощие лисы и горностаи. Холодные ветра отступали к своей северной обители.

Любава задумчиво сидела на лавке в натопленной бане. Посмотрела на свои покрасневшие коленки, потрогала тонкую талию, погладила округлые гладкие груди, мельком взглянула на дымку мягких русых волос на лобке. За эти дни многое изменилось, а еще больше изменится. Святополк прислал сватов. Завтра ее отвезут к нему. Он возьмет ее за белые ручки, батюшка даст свое согласие, и она после объезда Крепи и пьяного пира возляжет с ним как его женщина.

Говорят, души перестали беспокоить живых, пращуры благословили поход нижних на Княжий град, а ее будущий муж вскоре станет князем. Но сейчас она сидит и смотрит на свое тело.

Вестина, крепьчанка с лукавыми темными глазами, ее местная помощница, с двумя другими девушками подошла и осторожно помогла лечь на лавку. Затем они смочили в кипятке березовые веники и начали по очереди ее охаживать. На втором ударе Любава застонала, на четвертом — вскрикнула, на шестом — почти заплакала.

– Зачем вы так разошлись? Почто меня не жалеете? — прошептала дочь купца.

– А зачем нам тебя жалеть? Муж пожалеет, – ответила одна из девушек.