Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Рыцарь уставился в окно. Ему показалось, что оттуда на него смотрит еж. Тот еж !

Как тогда, травинки щекотали нос. Тело притопило бархат изумрудного мха. Яркая иволга пересвистывалась с неприметным соловьем. Птицы перелетали с ветки на ветку и сбрасывали сверху капли, оставшиеся после недавнего дождя. Он же, обросший неухоженной бородой, внимательно разглядывал ежа, облокотившись перед ним на локти. Зверек был крупный и тоже смотрел на него бусинками внимательных глаз. Сколько они вот так изучали друг друга, неизвестно. Может час, кто знает, а может, и куда больше. Но, видимо, ежу надоело. Он забеспокоился, свернулся клубком и выставил длинные иглы. Дементий вздохнул; ему не нравилось то, что необходимо было сделать, но иного выхода он не видел. С самого момента пробуждения мужчина не мог добыть себе пропитания. Порубежье оказалось пустынным: ни села, ни выселки. В животе заурчало, спазм скрутил желудок. Рыцарь мысленно извинился, вынул из ножен меч и проткнул им жертву.

Лезвие легко прошло сквозь тело пискнувшего животного, со следующим нажимом разрезало иглистый панцирь. Дементий отложил меч в мох, после чего развернул добычу, содрал пальцами желтую шкуру с панцирем, рассек туловище на части и, не выдержав, начал рвать зубами еще теплое жилистое мясо, плотно приросшее к костям. На запахи он был приучен не обращать внимания. Покончив с трапезой, поднял обветренное лицо вверх и поймал губами падающую каплю. Возвращающаяся память настойчиво тянула на восток, до вечера времени было много. Потому он спрятал кости под мох, вытер лезвие меча, поднялся и быстрым шагом устремился прочь.

Странно, почему вспомнил об этом сейчас, когда и думать ни о чем кроме огня не мог?

В комнату постучались.

Он встал с кровати, пошатнулся, подошел и открыл дверь. За ней оказалась незнакомая девушка. Она подняла глаза – темные, так похожие на две черные точки глаз того ежа . Этого хватило, чтобы он резко схватил ее и без слов втащил в комнату. Само собой получилось, что они оказались в объятиях друг друга. Ее платок сполз на воротник шубы. Он глубоко вдохнул запах косм и уткнулся губами в шею незнакомки, чуть ниже правого ушка.

Почему-то по ее щекам потекли слезы, но она не оттолкнула его. Вместо этого ее пальцы принялись бегать по его спине, словно отыскивая что-то. Завязки поддались на втором рывке. Одной рукой он удержал ее за талию, второй сорвал с нее шубу и отбросил к сундукам. Ее губы ответили его губам, глаза вновь посмотрели в его глаза, и он окончательно перестал себя сдерживать.

Они упали на волчью шкуру. Ее руки загнулись и уперлись в ножки кровати. Она полностью отдала себя в его власть. Оба это поняли и признали.

Одежда на ней была разорвана, тело покрыто жадными поцелуями.

И она отвечала ему, порой более безумно, чем он, целовала его там, где редко целуют.

Он изливал в нее, и потом она глотала то, что не принято глотать, а между этим и тем стонала так, что даже его внутренний кто-то урчал в ответ. Пока их пот не смешался, пока они вдруг не остановились – он сверху, она под ним, спиной к нему, чувствуя его дыхание на позвонках шеи.

И только тогда он увидел кровь на ее бедрах.

– Ты до этого не была с мужчиной?

Девушка перевернулась, отстранилась, затем легла рядом набок. Ее пальцы пробежались по его лицу, задержавшись на губах.

– Не думай об этом. Что случилось, то случилось, – произнесла она бархатным голосом. – А ты, и правда, зверь, как про тебя говорят. Дикий и необузданный. Я принесла тебе выпить, хотя корчмарь и предупреждал, что не нужно.

Она окинула взглядом комнату.

– Вижу, он был прав. Вскоре сюда прибудут наместник с невестой. Они хотели, чтобы ты к ним спустился. Все перед тобой в долгу…

Последние слова были сказаны с явной усмешкой.

Гостья чем-то неуловимым напоминала Марфу, только нос чуть поменьше, без горбинки, а груди побольше. Она стянула шубу с сундука, покопалась под ней и достала флягу. Дементий машинально протянул руку, но вдруг напрягся. Его внутренний кто-то поднял шерсть и оскалил зубы. Там, за дверью, почудилась угроза. Этого хватило, чтобы он вскочил и начал быстро одеваться. Затянув кожаный пояс, обернулся к девушке, чье голое тело соблазнительно выгнулось на полу, и тихо предупредил:

– Не торопись выходить, даже если станет очень шумно.

Потом взял в одну руку ножны с мечом, в другую топорик и вышел.

Он не знал, как ее звали, но и не хотел этого знать. Имена больше не имели значения – всех тех, кто был до нее, всех тех, кто будет после, если после вообще будет…