Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

Баэльт пожал плечами.

— Набиваю себе цену. Если бы я ломанулся делать всё прямо сейчас, то выглядел бы как оборванный голодранец, которому обязательно нужны деньги к завтрашнему вечеру.

— То есть, выглядел бы таким, каков ты на самом деле, — заключил нидринг.

— Именно.

— А твой медальон? Никто ещё им не интересовался?

Баэльт скривился.

Неприятная тема. Опасная.

— Три года не интересовались — чего бы сейчас заинтересоваться? — он тихо и устало вздохнул. — Но это не может продолжаться до бесконечности. Рано или поздно меня найдут и посадят в Котёл.

— Мы уже в Веспреме, дружище, — грустно улыбнулся нидринг. — Он как большая тюрьма для всех в нём живущих, только без надежды на освобождение.

Некоторое время они молчали.

— Слушай, если этот парень так сильно не нравится тебе, может, уйдем? — предложил Мурмин, с сожалением беря с тарелки из чёрствого хлеба последний ломоть вяленого мяса. — Пойдёт к Каэрте…

— Мурмин, — Баэльту не надо было даже впускать эмоции в голос — нидринг и так всё понял.

— Ладно, ладно… Не любит она меня, эта твоя Каэрта.

— Это потому, что при первой встрече ты пытался её изнасиловать.

— Возможно. Никогда не разбирался в вашем тонком фэйнийском характере.

Баэльт, выудив из кармана плаща плакт, запалил тонкий прутик о свечку. Закурив, он пустил дымок в сторону друга, на что тот раздраженно отмахнулся.

— Не делай так. Ты же знаешь, я этого не люблю.

— Знаю, — кивнул Баэльт. — Поэтому и делаю.

— Кстати, тебе эта отрава не нужна? Через пять дней Морир приплывёт с грузом, я мог бы договориться. Быть может, меня даже наймёт — склады охранять хотя бы… — с мясом было покончено, и Мурмин без ложной скромности принялся за чёрствый хлеб тарелки, вымачивая его в пиве.

— Было бы кстати, — сказал Баэльт, затягиваясь. На этот раз дым, извиваясь, стремительно поднимался к потолку. Эти белёсые разводы закрыли от него часть помещения, а гул будто бы отступил. В голове стало легко и пусто.

Всё же плакт был восхитительной вещью.

— И всё же, — недовольно поёрзал нидринг. — Давай двинемся к Каэрте. У неё хотя бы есть очаг, а мне как- то не очень хочется снова спать в подворотне.

— Поздно, — покачал головой Баэльт.

Он начал слушал.

— Самые лучшие шлюхи — полуфэйнийки! Красота, ловкость и мастерство от фэйне, бессовестность и страстность от людей! — хохотал детина, вывалив крупную грудь служанки и сжимая её в руке под хохот компании. — Честно говоря, мне кажется, что все полуфэйнийки — просто прирождённые шлюхи!

Взгляд Баэльта приобрёл болезненную чёткость, а сердце застучало чуть быстрее.

— Помнится, я трахал как- то одну из них… Так она пищала, как несмазанные петли ворот!

Баэльт резко, резче, чем хотелось бы, одёрнул шляпу. Демоны бы побрали его — стоило снять её вовсе. Однако он чувствовал себя неуютно без неё. В конце концов, эту шляпу ему подарила Тишая.

В голову у него снова возникла она, сначала улыбающаяся и приветливая, а потом холодная, валяющаяся на полу в луже крови.

Изнасилованная. Убитая. А он ничего не смог сделать. Не смог защитить.

Самое обычное убийство. Было бы — если бы случилось не у него на глазах. Не с ним.

Не с его женой.

— С тобой все в порядке? — спросил Мурмин, щурясь. Он слегка перегнулся через стол, стараясь взглянуть в глаза другу. — Баэльт?

— Да… — едва слышно прошептал бывший юстициар. Мурмин вздохнул.

— Это просто очередной дурак, — успокаивающе проговорил нидринг. — Сколько уже шуток отшучено про шлюховатость полуфэйне, бородатость женщин моего рода и уродливость аргрингов? Пора бы и привыкнуть, а? Тем более, все мы знаем, что женщины- нидринги вовсе не бородатые!

Баэльт слегка склонил голову в знак согласия, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки.

— А ты послушай подольше пары мгновений, — посоветовал он прохладным тоном.

Мурмин прислушался.

— Я тебе клянусь, в Ксилматии они сами платят, чтобы кто- нибудь их трахнул! Как угодно, куда угодно и где угодно! Говорят, их тут много водится — может, стоит походить да поискать таких?

Нидринг вздохнул и привычным движением хрустнул пальцами. Потом — шеей. А потом встал и направился сквозь толпу, легко распихивая подвыпивший народ.

Баэльт, одним глотком допив остатки вина, двинулся вслед за ним. Может, в них говорило вино. Может, они оба были на пределе. А может, они слишком любили Тишаю. Как подругу и жену.

Он не знал. Главное — просто добраться до мудака.