Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Разбойник выстрелил. В меня. Меньше чем с десяти метров. У меня не было времени даже дернуться.

Зато дернулся Юлиан. Рукой.

Тмм-вшш! — просвистела стрела вслед за ударом тетивы. И недосвистела. Рука парня сбила ее на лету прямо перед моим удивленно застывшим лицом.

Такое возможно? Оказывается, да. Имеется живой свидетель. Иначе был бы мертвый.

Юлиан прыгнул на доставшего вторую стрелу охранника. Папринций бросился под ноги, намереваясь подсечь и опрокинуть. Кристина собралась завизжать, но вовремя одумалась: громкий визг издалека могли услышать другие. В дыру приземлилась Тома со вторым мечом.

Стрела вылетела в лицо прыгнувшему Юлиану. Выставленная рука парня попробовала ее перехватить, тело в этот миг ударилось о врага. Подоспел я, рубанул мечом. Чавкнуло, хрустнуло, прыснуло. У поверженного противника откинулась почти отделившаяся голова.

— Где-то прокололись, — сообщил дядя Люсик, протягивая связанные руки под режущую кромку меча.

— Не обязательно. — Я протер клинок. — Стражник хотел получить добычу и избавиться от конкурентов. Может, даже сбежать хотел. Если мы пришли, значит, дорога открыта. Логично?

Папринций не спорил. Юлиан выдернул из плеча стрелу и подвигал рукой. Все работало. Только из раны хлестала кровь.

Тома вскинулась в поисках подходящего бинта.

— Одну секунду. — Отвернувшись, я оторвал от рубахи еще несколько полос.

Пока Тома перевязывала Юлиана, я раздевал убитого.

Кристине вернули нож. Второй занял ножны на моей портупее. Третий взял дядя Люсик. Юлиан напяливал на бугорчатую грудь кожано-меховую обвеску врага.

— Это на рубаху надевают, — подсказала Тома.

— Обязательно? — воззрился на нас умоляющий взор.

— Вообще-то, нет, — припомнил дядя Люсик — В башне некоторые именно так и ходили.

— Значит, можно? — воодушевился парень.

— Можно, Конан-варвар, — махнул я рукой. — Тогда уж и меч бери.

— Кто? — не понял парень. И не только он.

— Знавали мы одного, — подмигнул я Томе. — А тот, что в первой ипостаси, под старость даже вотчиной управлял в своей стране башен.

Юлиан подвесил на пояс меч. Дядя Люсик не стал забирать свой у Томы, видя, с какой отвагой девушка ринулась на врага. Он обошелся одним ножом. Тогда я вручил ему второй гнук.

— Не умею, — признался папринций.

— Принцип знаете?

— Еще бы.

— Вы правша?

— Да.

— Гнук в левую, стрелу слева на кулак. Руку с оружием вытянуть вбок, грудь держать параллельно стрельбе. Тетиву захватывать указательным и средним пальцами, стрела между ними. Оттягивать к уху. Потренируйтесь.

— Куда?

— У нас одна мишень, — сказал я, — вот лежит. В каменные стены стрелять не надо.

Все инстинктивно отошли в сторону.

Тмм. Почти одновременно: чванк.

— У меня по запястью кожу содрало, — показал дядя Люсик.

— Зато стрела — точно в цель, — похвалил я.

— С двух-то метров?

— Лиха беда начало, — провозгласил я. — Ну-ка, еще несколько раз, постепенно отходя дальше.

После трех выстрелов дядя Люсик выразил готовность больше не терять времени. К моим стрелам прибавились еще четыре, папринций обошелся тремя.

— Больше не успею при любом раскладе.

Я за это время поменял сапоги на новые, меньшего размера. Мои достались Юлиану. Его лицо уже не взмолилось, а заплакало:

— Как я буду в этом ходить?

— Как все, — чуть не рыкнул я.

— Можно потом, когда рядом не будет врагов?

С этим нельзя не согласиться. Сапоги отправились в котомку, сделанную из оставшейся рубахи. Юбку убитого одела Тома.

— Так смешно, — улыбнулась Кристина.

— Обстоятельства, — развела Тома руками.

— Можешь влезть ногами в рукава рубахи, — предложил я. — Почти штаны.

— А разрез оставить спереди или сзади? — съязвила Тома.

— Зато воротник очень удобен.

Томин взгляд предсказал, что жизнь коротка, память длинна, и однажды это пересечется не в мою пользу.

Мы выдвинулись во тьму. Горные внутренности поглотили нас, и появилось ощущение, что собираются прожевать и переварить. Неприятное чувство усиливалось, когда с потолка капало за шиворот, будто слюной, или клацали друг о друга задетые ногами камни. Мы шагали осторожно, след в след, иногда держась друг за друга. Юлиан — первым, постоянно принюхиваясь; в него намертво вцепилась Тома. Придерживаясь за ее силуэтом, я не выпускал из рук натянутого гнука. У меня на хвосте, держась за ремень, висела Кристина. Замыкал дядя Люсик, ориентировавшийся на всю колонну.