Антон Кондрашкин - The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)

- Как-то вы подозрительно разговорчивы для человека, просто наблюдающего спектакль, - заметила Катария. – Вы же сами это мне говорили.

- Да, - Корнхолд так и не открыл глаза, - но я готов передумать. Я всегда считал, что Древний Свиток даёт совершенное знание о будущем, которое либо свершится, либо нет. Однако в данном случае я не увидел финала… вообще не увидел финала, как будто поток времени оборвался… Я хочу его увидеть, хочу посмотреть, чем же закончится ваша задумка. Посему, я не буду чинить вам препятствий. Для достижения цели вам необходимо шесть ключевых предметов.

- Шесть? Мы считали, что хватит и пятерых, уважаемый Корнхолд.

- Без последнего ничего не получится. Шестой элемент словно первое утверждение в цепочке доказательств, он тянет за собой всё, что должно произойти. Я видел все события, которые приведут к свершению плана!

- Да не томите же, Декимиус! – воскликнула Катария. – Я понимаю, что чтение вас утомило, но нам срочно нужно отправляться в Эльсвейр.

- Это бессмысленно, - огорошил всех Корнхолд, - по крайней мере, сейчас. Всё свершится своим чередом, как и было предсказано в Свитке, сколь бы вы не изворачивались. Нужно лишь следовать тому, что приведёт к вашей победе. Сегодня будет сделан первый шаг, сегодня будет брошена первая кость, если так можно выразиться. И это Эйвинд, тот самый оборотень.

- Что?! – разом воскликнули Катария и Вероломство.

- Сейчас я всё объясню, дайте только договорить!

***

Первая часть плана прошла на ура. Наша троица без происшествий прошла мимо единственного поста, где дежурила охрана. Переодевшись в доспехи наёмничьей армии, герои прикинулись вернувшейся с задания группой. Разумеется, привратники даже не пошевелилась, чтобы вылезти из тени и досмотреть пришедших. Всё равно всем без надобности пробираться в почти тысячный лагерь. Правда, сейчас он стал меньше на пятьсот человек, но, похоже, печальные вести ещё не дошли до простых солдат.

Теперь все должны были действовать строго по оговорённому плану. Маринетт направилась в сторону офицерского дома, а Варди – в сторону конюшен. Эйвинду необходимо было затеряться в толпе, пока не поднимется паника. Двигаться по неприятельскому лагерю в маскировке была не самая светлая мысль, но она действовала.

Наёмники, свободные от текущих контрактов, либо играли в карты, либо бесконечно натачивали оружие. Варди уверенным шагом вошёл в конюшню, где в это время сидел всего один паренёк. Он явно не был доволен своей работой, потому что Варди стоило только упомянуть, что он пришёл его сменить, как конюший безо всяких вопросов ретировался с места работы.

Варди открыл все стойла и выпустил лошадей наружу. Затем нужно было сделать самое сложное. Днём факелы не зажигали, поэтому пришлось использовать свиток огненного заряда, купленный в Скавене. Руны на бумаге засияли, свиток истлел прямо на глазах, а в руках остался огненный шарик маленького размера. Бросив его в сторону сена, Варди наблюдал, как огонь перекидывался на деревянные перекрытия. Раскидав пару горевших деревяшек в разные стороны, Варди быстро покинул конюшню, громко крикнул: «Конюшня горит!» и приготовился наблюдать за переполохом.

Но его не последовало: мимо проходили наёмники, наблюдавшие за распространявшимся пламенем, но не делали ничего. По лагерю носились кони, которых даже никто не пытался ловить. Похоже, этим наёмникам было совершенно всё равно до офицерских лошадей, не их же, в самом деле! Варди был обескуражен, ведь первая часть плана должна была дать Маринетт возможность спокойно стрелять с крыши здания, не боясь за собственную жизнь.

План был спасён каким-то офицером-наёмником, прибежавшим со стороны монастыря. Он страшно ругался, плевался слюной и грозил наказаниями. В конце концов, он пообещал по пятьдесят золотых всем, кто поучаствует в тушении пожара. Вот тогда-то ленивые солдафоны начали шевелиться и потащились к колодцам. Ну а Варди оставалось только надеяться, что переполох у Маринетт получится лучше.

Лучнице действительно было несколько сложнее, поскольку по дому офицеров сновали, собственно, офицеры и кричали друг на друга по поводу горящей конюшни. Как стало понятно из разговоров, переживали они больше за своих коней, чем за здание, сколоченное за полдня. Несколько раз её пытались окликнуть, но она отвечала заранее подготовленными фразами о том, что её вызвал какой-нибудь офицер. Выбравшись на крышу, лучница приготовила свечу и масло, прихваченное с собой.