Майкл Мэннинг - Торнбер

Сайхан поднял взгляд, заметив, что Даная смотрела на спину Чада с противоположного конца помещения:

— Может, я и ошибался — подавальщица точно к тебе приглядывается. Возможно, она таки положила на тебя глаз.

Чад глянул через плечо, кивнув молодой женщине, прежде чем повернуться обратно:

— Не, она просто за меня беспокоится.

— Обычно это что-то да значит, — сказал Сайхан.

— Да и она вообще не в моём вкусе, — сказал охотник, уже трезвея.

Сайхан снова поднял брови.

Чад осклабился:

— Девчонка языкастая. Ты бы слышал, как она матерится.

Ирония сказанного ещё долго заставляла Сайхана смеяться.

Несколько дней спустя Мойра встретила Грэма в одном из коридоров вскоре после завтрака.

— Грэм! — окликнула она. — Я хотела поймать тебя, пока ты куда-нибудь не сбежал, или не занялся чем-то.

«Занялся?» — подумал он, — «будто я вообще когда-нибудь бываю чем-то занят». Затем ему в голову пришла мысль:

— Что бы Грэйс ни говорила, я не это имел ввиду!

Мойра приостановилась:

— Грэйс? Ты о чём?

Грэм чувствовал, что его лицо пылает, но надеялся, что по нему этого не видно.

— Она тебе ничего не сказала?

Молодая волшебница нахмурилась:

— Я говорила с ней этим утром. Она что, должна была мне что-то передать?

— Э-э, нет, — сказал Грэм, неуклюже пытаясь придумать, как замять свой просчёт. — Вообще-то нет, не волнуйся на этот счёт.

Мойра озорно улыбнулась:

— Она подслушала то, что ей не следовало услышать?

— Нет, я… э… не думаю.

Мойра Иллэниэл слегка надула губки:

— Ну, если она всё же что-то услышала, то не расскажет об этом. Вопреки расхожему мнению, она не болтушка, и не шпионка. Она говорит то, что думает, но не занимается для меня подслушиванием.

— О чём ты хотела поговорить? — сказал Грэм, надеясь оставить эту тему.

Глаза его подруги сузились:

— Дело в девушке, так ведь?

— Что?!

— Так и знала! — объявила она.

— Нет! Дело не в девушке. Я… просто прекрати! — сказал он ей.

Она внимательно посмотрела на него несколько секунд:

— Нет, полагаю, что нет. Но есликто-то появится, то тебе следует поговорить со мной.

— Меня никто не интересует, — сразу же отозвался он. — И вообще, с чего бы мне разговаривать с тобой об этом?

Мойра вздохнула:

— Чтобы я могла тебе что-нибудь посоветовать, и узнать, что она думает, или, может, даже помочь тебе избежать ошибок.

Раздражённый, Грэм пошёл дальше:

— Если ты только это и хотела мне сказать, то могла бы и не утруждать себя.

— Мэттью хотел что-то у тебя спросить, — отозвалась она.

— О чём?

— Кто знает? — ответил Мойра. — Он со мной почти не разговаривает. Всё время сидит взаперти в своей мастерской. Это чудо, что он вообще иногда видит солнце.

— Ты могла бы сказать мне это с самого начала, — пожаловался Грэм.

— Это было бы не так весело, — с ухмылкой созналась она.

— Ты знаешь, где он сейчас?

Её взгляд расфокусировался на секунду, прежде чем она ответила:

— Опять же — в мастерской, как обычно.

Грэм поблагодарил её, и ушёл, направляясь к парадному залу. Теперь мастерских было две — старая, прежде бывшая кузницей деда Мэттью, и новая, более уединённая, рядом с тайным домом Графа в горах. Мордэкай за последние несколько лет стал работать в новой мастерской рядом с домом, а Мэттью начал пользоваться старой, расположенной во дворе замка. Он утверждал, что это давало ему своё собственное место для работы, но Грэм знал, что причиной скорее было уединение. Отец Мэттью порой был слишком довлеющим, когда речь заходила о безопасности.

Он нашёл своего друга там, сидевшим за столом, и царапавшим что-то в тяжёлом, переплетённым в кожу дневнике. Бросив взгляд на дневник с противоположного конца помещения, Грэм не был удивлён тому, что не смог разобрать написанное. Остроты его зрения было более чем достаточно, но Мэттью был хорошо известен своим плачевным почерком. Это, а также тот факт, что большая часть написанного была на другом языке, перемежавшимся странными символами, не давало ему возможности угадать, что там было написано.

— Эй, — сказал он, объявляя своё присутствие.

Мэттью хмыкнул, признавая прибытие Грэма, но взгляда не поднял. Он продолжал что-то строчить в дневнике.

«Он очень похож на своего отца», — мысленно заметил Грэм уже, наверное, в сотый раз. Он знал своего друга достаточно хорошо, чтобы понять, что тот был посреди чего-то важного, иначе уже отложил бы книгу в сторону. Предоставив Мэттью заканчивать то, чем он там занимался, он лениво прошёл в правую часть помещения, где на длинной полке под окном хранилась коллекция всяких диковинок.