Майкл Мэннинг - Торнбер

— Ну, от меня ты пока ничего другого не получишь, — сказала Даная.

Чад зыркнул на неё, пока она уходила, и выругался себе под нос. Каким бы пьяным и рассерженным Чад ни был, Сайхан заметил, что взгляд охотника не отрывался от мягкого покачивания её бёдер. До тех пор, пока она не свернула за барную стойку, и скрылась из виду.

Сайхан тихо фыркнул.

Охотник взглянул на него:

— Да просто заткнись. Пялиться я прекращу, когда помру. — Чуть погодя он добавил: — И вообще, она не так уж моложе меня.

Рыцарь одарил его твёрдым взглядом, а затем поднял кружку, сделав длинный глоток.

— Да пшёл ты нахуй, — тихо заявил в ответ Чад, поднимая свою собственную кружку. Он по привычке схватился за ручку правой рукой, и невольно вздрогнул, когда его помятые кости отозвались болью, пробившись через вызванный алкоголем туман у его голове. Он взял кружку левой рукой.

Поднятая бровь верзилы-воина в достаточной степени выразила его вопрос.

— Эх… — вздохнул охотник. — Поранился я сегодня. Бодался с молодым Мастером Грэмом. Этот мелкий хер заехал по мне, а я сдуру попытался перехватить его посох.

Сайхан поставил свою кружку на стол, нахмурив брови.

— Не, малец сам начал, — сказал Чад. — Вышел, и натоптал под моей засидкой, где я жирную лань караулил. Сам-то он не скумекал, вестимо, но у мальца нет никакого понятия о манерах!

Воин продолжил ждать, когда охотник приостановил свой рассказ.

— Ну, признаю, я был вельми сердит, и чуток с перепоя, но у мальца жуть какой вспыльчивый норов — совсем не как евонный папка. Дориан в молодые годы был почитай совсем смирным. Никогда даже драк с другими мальчишками не затевал, и уж точно не лупил кого-то без хорошего повода. — Чад оглядел Сайхана, чтобы оценить реакцию собеседника.

— До этого б и не дошло, — спорил Чад, — если бы парень имел хоть толику уважения или чуток терпения. Малец до жути обидчив. — Он немного приостановился, хлебнув ещё эля. — И уж точно не знает, как принимать шутку… или хоть как-то ругаться.

Сайхан поднял обе брови.

— Я его назвал «охламоном из помёта Роуз», — поделился охотник, слегка похохатывая. — Что я могу сказать? Вдохновение напало. Папка мой всегда говорил, чтобы я не прятал свой дар.

Рыцарь Камня поднёс ладонь к лицу, проведя ей по глазам, а потом вверх, по гладкому лбу, и закончив, пройдясь ею по волосам. Затем он поднял руку, и помахал Данае, чтобы та принесла им ещё эля. Он видел, что рассказ будет долгим.

— Я вообще как-то хотел забыть это дело, — сказал Чад, — но если настаиваешь, то расскажу. Я едва не подавился куском, что оттяпал. Глупо было, на самом-то деле.

Сайхан кивнул, и Чад пустился коротко пересказывать свою встречу с сыном Дориана, оставив рассказ более-менее правдивым. Чад не любил приукрашивать свои рассказы — ни для хвастовства, ни для сокрытия своих огрехов. В конце он близко подошёл к признанию своего смущения.

— Я не собирался давать этому зайти так далеко, но малец чертовски силён, и норов у него правда злой. Он рослый, и от него ожидаешь силы не по годам, — слегка неразборчиво сказал Чад. — Но обычно они не бывают такимисильными, или скорыми. Он мне почти руку сломал, а потом едва не вывихнул плечо, когда я его придушил.

Старый рыцарь кашлянул, пробормотав что-то перед тем, как ещё раз приложиться к своей кружке.

— Да знаю я, — сказал Чад, соглашаясь с его мнением, хотя не услышал никаких слов. — Надо было этого ожидать, и просто оставить мальца в покое. Но к тому времени, как я в это ввязался, уже было поздно, и будь я проклят, если позволю себя поколотить пацану, который ещё свой меч не окровил, если ты понял, о чём я. Бля, малец был так взъярён, что мог меня убить. Он башку потерял, а я как-то не молод уже.

— Тогда перестань быть мудаком, — предложил Сайхан, произнеся первые ясные слова с тех пор, как уселся. — Похоже, что твоё тело уже не может расплачиваться за то, что мелет твой язык.

Охотник уставился на него без всякого выражения, а потом засмеялся:

— Уж тебе-то не знать!

— Если бы Роуз прислушалась к голосу разума, то это, наверное, не стало бы проблемой, — прокомментировал молчаливый воин. — Он бы уже обучался, а ты, наверное, был бы осторожнее со словами.

— Порой мне кажется, что ты сюда ходишь только меня побесить, — отозвался Чад.

Рослый воин устрашающе осклабился:

— А почему ещё я, по-твоему, обычно сажусь рядом с тобой?

— Я-то думал, что это я такой из себя красивый, — сказал охотник, хохотнув.