Джон Толкин - Две крепости

— Тропа, Сэм! — воскликнул Фродо, не замечая высоты своего голоса, который, вырвавшись из удушающей атмосферы туннеля, звенел резко и чисто. — Тропа! Беги, беги, и мы вырвемся, прежде чем кто-нибудь сумеет остановить нас!

Сэм шел за ним так быстро, насколько позволяли его негнущиеся ноги. Но, радуясь свободе, он не успокоился и все время поглядывал назад, на темную арку туннеля, опасаясь увидеть глаза или какую-нибудь невообразимую фигуру, преследующую их. Слишком мало он и его хозяин знали о коварстве Шелоб. А у нее было много выходов из логова.

Здесь проживала она долгие века, злая паукообразная тварь, одно из тех чудовищ, что водились в земле эльфов на Западе, той, что ныне затоплена Морем. С такими чудовищами давным-давно сражался Верен в Горах Ужаса в Дориате, прежде чем встретился с Лютиен на зеленой лужайке, поросшей болиголовом и освещенной лунным светом. Как появилась здесь Шелоб, как спаслась — не говорит ни одно сказание, потому что мало сказаний дошло из Темных Лет. Но она была здесь до Саурона и до первых камней Барад-Дура. Она не служила никому, только себе, пила кровь эльфов и людей, раздувалась и жирела от своих бесконечных пиров, плела повсюду свои сети. Любое живое существо годилось ей в пищу. Далеко разбросала она свое отродье — выродков от встреч с собственными потомками, которых она потом убивала. Ее отпрыски пробирались от ущелья к ущелью, от Эффель-Дуата на востоке до Дол-Гулдура и бастионов Мерквуда. И никто не мог соперничать с ней, с Великой Шелоб, последним отпрыском Унголианта, призванным не давать покоя несчастному Миру.

Много лет назад увидел ее Голлум-Смеагол, бродивший по темным норам и лазам, увидел и преклонился перед нею, и чернота ее злобы победила его, оторвала от света и радости. Он обещал приводить к ней добычу. Но то, к чему он стремился, ее не интересовало. Ничего или почти ничего она не знала о башнях, о Кольцах, о том, что создано руками, — она хотела только убивать и поглощать своих жертв, жиреть и раздуваться, пока земля не сможет больше выдерживать ее.

Однако теперь она давно уже мучилась от голода, скрываясь в своем логове, ибо сила Саурона росла и жизнь бежала от его границ. Город в долине умер, и ни люди, ни эльфы больше не приходили сюда; лишь изредка попадались несчастные орки — плохая еда, и к тому же очень осторожная. Но Шелоб должна была чем-то питаться, и по мере того, как подневольные орки прорывали все новые пути из башен и от тропы, она ловила их. Но ей хотелось более сладкого мяса. И Голлум привел к ней добычу.

«Посмотрим, посмотрим, — часто говорил он себе на опасных дорогах от Эмин-Муила к башне Моргула, — посмотрим. Может быть так, да уж, может быть, когда она отбросит кости и одежду, мы найдем ее, найдем бесценность, награду бедному Смеаголу, который привел хорошую еду. И мы спасем бесценность, как мы и обещали. Да уж. А когда мы найдем ее, она об этом узнает, она за все заплатит, о да, моя прелесть. Все тогда заплатят!»

Так думал Голлум, в надежде скрыть от нее свои мысли, даже когда он снова появился перед ней, низко кланяясь. Спутники его в это время спали.

Что касается Саурона, он, разумеется, знал, где скрывается Шелоб. Ему нравилось, что она живет здесь, голодная и неизменная в своей злобе, надежный страж древней тропы в его землю. А орков, хоть они и верные рабы, у него предостаточно. Если Шелоб время от времени ловит их, чтобы утолять голод, — что ж, на здоровье: он поделится с нею. Так человек бросает лакомство своей кошке. Саурон так и называл ее — «моя кошка», хоть она и не принадлежала ему, и время от времени посылал ей пленников, тех, что ему были уже не нужны. Он велел отводить их к ее логову, а после с наслаждением выслушивал рассказы о ее играх.

Так жили они оба, не опасаясь ни нападения, ни гнева, способного положить конец их злобе. И никогда ни одна муха не спасалась из паутины Шелоб. Тем более ее голод и ярость сильны были теперь.

Ничего об этом не знал бедный Сэм, но чувствовал, как растет его ужас перед невидимой угрозой. И так была она тяжела, что мешала ему бежать: ноги его будто свинцом налились.

Ужас окружал его, враги были впереди, и хозяин беззаботно бежал им навстречу. Посмотрев вперед, Сэм заметил две вещи, усугубившие его отчаяние. Он обратил внимание на то, что меч, который Фродо по-прежнему держит в руке, светится синим пламенем, и что, хотя небо стало темным, окно в башне остается красным.

— Орки! — пробормотал он. — Тут повсюду орки и кое-что похуже орков.