Джон Толкин - Две крепости

Сэм принюхался.

— Ух! Этот запах! — проворчал он. — Он становится все сильнее и сильнее.

Скоро они вошли в тень и посреди стены увидели вход в пещеру.

— Путь ведет туда, — тихо сказал Голлум. — Это вход в туннель.

Он не назвал его. Это был Торех-Унгол — логово Шелоб. Оттуда доносилось зловоние — не смертоносный запах распада с лугов Моргула, а грязные испарения, как будто внутри были нагромождены горы отбросов. 

— Это единственный путь, Смеагол? — спросил Фродо.

— Да, да, — ответил тот. — Да, мы должны идти этим путем.

— Ты хочешь сказать, что бывал в этой дыре? — поинтересовался Сэм. — Фу! Но, может быть, ты не чувствителен к дурным запахам.

Глаза Голлума блеснули.

— Откуда ему знать о нашей чувствительности, не так ли, моя прелесть? Неоткуда ему знать. Но Смеагол способен многое вынести. Да, он был там, да уж, прошел насквозь. Это единственный путь.

— А что это за вонь? — снова спросил Сэм. — Похоже... м-да, хотя, признаться, мне не доставляет ни малейшей радости говорить об этом, похоже на какую-то оркскую нору, из которой лет сто не выгребали отбросов.

— Ну, — произнес Фродо, — орки не орки, а если это единственный путь, мы должны им воспользоваться.

Сделав глубокий вдох, они вошли внутрь. Через несколько шагов их окружила непроницаемая тьма. После подземелий Мории Фродо и Сэм не встречали такой тьмы, и — если такое возможно — здесь она была еще глубже и плотнее. Там ощущалось движение воздуха, раздавалось эхо, чувствовалось пространство — здесь воздух был неподвижным, тяжелым и затхлым. Они двигались будто в черном тумане, производном подлинной тьмы, тьмы как таковой, выдыхаемом ею, ослепляющем не только глаза, но и сознание, так что таяла даже память о красках и формах и о самом свете. Здесь всегда была ночь, всегда будет ночь, и ночь была всем.

Однако какое-то время они еще сохраняли чувствительность, и осязание их обострилось, сделавшись почти болезненным. Стены были на удивление ровными, под ногами тоже, за исключением изредка встречавшихся ступенек, было ровно и гладко, и путь постепенно поднимался в гору. Туннель оказался высоким и довольно просторным, настолько просторным, что хоббиты, вытянув руки, не могли коснуться обеих стен одновременно.

Голлум шел впереди. Казалось, всего в нескольких шагах. Пока хоббиты еще не утратили способности обращать внимание на такие вещи, они слышали его свистящее дыхание. Но вскоре чувства их притупились, осязание и слух ослабли, и они продолжали брести, спотыкаясь, вперед и вперед, главным образом благодаря силе воли и желанию добраться наконец до выхода.

Они прошли, должно быть, немало, но время и расстояние совершенно не поддавались оценке. Сэм, двигавшийся справа, нащупал в стене отверстие. Оттуда метнулось слабое дуновение менее тяжелого воздуха, но они уже прошли мимо.

— Здесь не один туннель, — прошептал он с усилием: трудно было не то что говорить, даже дышать. — Поганое местечко!

После этого сначала он справа, потом Фродо слева заметили еще три-четыре таких отверстия, широких и узких, но сомнений в главном пути не было: туннель не сворачивал и по-прежнему вел в гору. Но какой он длины, как долго еще предстоит им по нему тащиться, смогут ли они это выдержать? По мере продвижения воздух становился все тяжелее. И хоббиты чувствовали в кромешной тьме какое-то слабое сопротивление, словно что-то задевает их головы и руки, какие-то мягкие щупальца. Может, подземные растения? Определить в точности было невозможно. Зловоние тоже нарастало, и в конце концов хоббитам стало казаться, что обоняние, к несчастью, единственное оставшееся у них чувство. Час, два, три часа — сколько они провели в этой лишенной света дыре? А может, несколько дней или даже недель? Сэм оторвался от стены и прижался к Фродо, руки их встретились и сплелись, и они продолжали идти вместе.

Наконец Фродо, по-прежнему касавшийся рукой левой стены, обнаружил боковой ход, который был гораздо шире, чем все пройденные ими, и оттуда неслась такая отвратительная вонь и такое ощущение затаившейся угрозы, что Фродо невольно отшатнулся. И Сэм едва не упал, споткнувшись.

Борясь с тошнотой и страхом, Фродо схватил Сэма за руку.

— Наверх! — чуть слышно прохрипел он. — Здесь пахнет хуже всего! Скорее!

Собрав остаток сил и решительности, он потащил Сэма за собой. Тот, спотыкаясь, держался рядом. Один, два, три, шесть шагов... Может, они миновали это ужасное невидимое отверстие, и потому двигаться стало легче, словно чья-то враждебная воля на мгновение отпустила их. Держась за руки, они с трудом продвигались вперед.