Стивен Эриксон - Увечный бог

Фигура с тростью вздохнула. - Доволен?

Вторая кивнула.

- Теперь ждешь лишь самого лучшего?

- Не вижу причин для иного.

Темный Трон фыркнул. - Ты мало что видишь.

Котиллион глянул искоса: - Тем более почему бы...

- Старый друг, что такое? Ты до сих пор веришь в надежду?

- Верю ли я в надежду? Верю.

- И надеешься на веру?

- Веру? Да. Надеюсь на веру.

Они помолчали. Темный Трон оглянулся на гончих, склонил голову набок. - Проголодались? - Взоры зверей скрестились на нем.

- Даже не думай, Аммеанас!

- Почему бы нет? Напомним павлину на троне, кто ведет игру!

- Не сейчас.

- Как насчет нетерпения? Жажды мести? Что же ты за Покровитель Убийц?

Котиллион кивнул в сторону дороги: - Оставим их одних. Не здесь, не сейчас.

Темный вздохнул снова. - Кишка тонка.

Тени растворились и дорога снова стала пустой.

Солнце село, сгущался сумрак. Он до сих пор не встретил на дороге никого, и это начинало казаться тревожным. Он поскакал дальше. Почти не зная местности, едва не пропустил поворот к селению у полумесяца пляжа - но ветер донес запах дыма, и он замедлил бег коня.

Животное осторожно пробиралось по узкой тропе.

Внизу, где уже царила тьма, он натянул удила.

Перед ним лежала небольшая рыбацкая деревня, на вид почти заброшенная. Он заметил в стороне домик с каменными стенами и соломенной крышей: именно из его трубы вился серый дымок. Вокруг дома были посажены овощи, в темноте едва виднелась фигура позднего труженика.

Крокус слез с коня, стреножил его около заброшенного амбара и пошел вперед.

Путь не должен был занять много времени, но когда он вышел на край огорода, луна ярко сияла над головой - веселый свет заставил блестеть ее руки и ноги, черные волосы казались шелком. Она нагнулась, собирая инструменты.

Он шагнул на тропу между пышными растениями.

А она обернулась. И смотрела, как он идет.

Крокус охватил руками ее лицо, вгляделся в темные глаза. - Никогда не любил той истории, - сказал он.

- Какой именно? - спросила она.

- Любовница... затерянная на луне, берегущая одинокий сад.

- Ну, история не совсем такая...

Он пожал плечами: - То, что я помню. Помню еще твой взгляд, когда ты ее рассказывала. Он был таким же миг назад.

- А сейчас?

- Думаю, - ответил он, - печаль улетела, Апсалар.

- Я думаю так же, - сказала она.

Мальчишка смотрел, как старик спускается на пирс. Он так делал почти каждый день, когда мальчишка прогуливался у воды, когда утро превращалось в полдень и рыбы засыпали. День за днем он видел старика с корзиной для рыбы, которую ему так и не удавалось выловить. Да и удилище в другой руке было таким тонким, что сломалось бы пополам от веса краба.

Скучая, как и всегда, мальчишка сошел на пляж под набережной, чтобы поглазеть на немногочисленные корабли, пришедшие укрыться в гавани Малаза. Здесь он может мечтать о дальнем мире, где происходит все чудесное и магическое, где герои побеждают, а негодяи истекают кровью в грязи.

Он знал, что еще никем не стал. Слишком молод, чтобы быть кем-то. Он пойман в ловушку здесь, где ничего не происходит и никогда не произойдет. Но однажды он встанет лицом к лицу с миром и все запомнят его, это точно.

Он глянул туда, где старик свесил ноги с пирса, нацепляя наживку.

- Вы ничего не поймаете, - сказал паренек, лениво дергая ржавое причальное кольцо. - Вы всегда спите слишком долго.

Старик прищурился на крючок, поправил вонючую даже на вид наживку. - Ночная жизнь, - ответил он.

- Куда? Куда вы ходите? Я знаю все таверны и бары в округе.

- Знаешь?

- Все до одного. Так где вы пьете?

- Кто сказал насчет выпивки, парень? Нет, я играю.

Мальчишка подобрался поближе. - Во что?

- На скрипке.

- Играете в баре?

- Да, именно.

- В котором?

- В "Смешке". - Старик взмахнул удочкой и стал смотреть, как крючок опускается в глубину.

Мальчик подозрительно изучил его. - Я не дурак, - сказал он.

Старик оглянулся и кивнул: - Вижу.

- "Смешка" нет. Это сказка. О привидениях. Люди слышат разное - голоса в воздухе, стук кружек. Смех.

- Они слышат только это в ночном воздухе, да?

Мальчишка облизнул пересохшие губы. - Нет. Они слышат... скрипку. Музыку. Грустную, ужасно грустную.

- Ну, не вся музыка грустна. Хотя, может, именно она и просачивается наружу. Но, - ухмыльнулся он пареньку, - не мне об этом судить, верно?

- Вы такой же как все, - сказал мальчишка и отвернулся к морю.

- А каковы все?

- Сочиняют сказки и так далее. Врут - тут все врут, потому что больше нечем заняться. Прожигают жизнь. Как вы. Вы никогда рыбы не поймаете. - Он ждал, какое действие окажут эти слова.