Стивен Эриксон - Увечный бог

Адъюнкт отступила.

Взгляд Скрипача упал на камешек в ладони. - Вы хотели отдать его? Вы знали Геслера и Буяна?

Корлат покачала головой.

- Тогда... почему?

Мысли ее спутались, как и слова на устах. Корлат не выдержала взгляда Скрипача, отвела глаза.

- Он его?

Она посмотрела с удивлением. Солдаты взирали на нее из-за спины Скрипача, но теперь она поняла: на их лицах написана не злость, а что-то гораздо более сложное.

- Корлат, он ЕГО?

Она поглядела на вход могильника. - Это были морские пехотинцы. - Голос прозвучал тускло. - Я думала... дань уважения...

- Отдав камень, вы его уничтожите.

Она взглянула Скрипачу в глаза и увидела нескрываемую печаль. - Я думала... она меня покинул.

- Нет, не покинул.

Подал голос Еж: - Он любил лишь один раз, Корлат. И мы видим сейчас женщину, им избранную. Если ты отдашь камень, мы порубим тебя на куски и раскидаем по всему свету.

Корлат подошла к Скрипачу. - Откуда вам знать?

Глаза его блеснули и сразу стали влажными. - На холме. Его призрак... видел вас на равнине. Он... он не мог глаз оторвать. Понимаю - вы решили, будто за вратами Худа... прежняя любовь исчезает и рассеивается по ветру. Возможно, вы начали сомневаться, была ли она, и строить догадки, чего же он хотел "на самом деле". Слушайте - мне рассказали всю историю. Корлат, он ждет вас. Если придется, он будет ждать вечно.

Рука сжала камешек, и вдруг вся напряжение исчезло; она поглядела на солдат взвода Скрипача. - Вы убили бы меня за отказ от памяти? Что ж, вы напомнили мне, каким человеком он был, если заслужил такую верность друзей.

Еж ответил: - У вас впереди сотни лет... гм, да кому знать, сколько именно? Не думайте, будто он ждет обета верности или еще чего - да и мы не ждем. Но этот камень... мы знаем, что он означает для вашего народа. Мы были потрясены, вот и всё.

Корлат медленно повернулась к могильнику. - Тогда я ухожу, ведь у меня ничего нет для павших солдат.

Адъюнкт удивила ее, взяв за руку и положив руку на сундучок. - Откройте, - велела она.

Корлат заинтересованно нагнулась и подняла крышку. Сундучок был пуст. Она распрямила спину и недоумевающе поглядела в глаза Адъюнкту.

Увидев сухую улыбку. - Они были морпехами. Они уже оставили позади все ценное. Честно говоря, Корлат из Тисте Анди, если бы Геслер и Буян смогли, сами бы первыми ограбили свою могилу.

- И ругали бы нас за скупость, - вставил Скрипач.

- Мы пришли увидеть, как закроют могилу, - сказала Адъюнкт. - И увести виканского демона, пока он не умер от голода. Если получится.

В тысяче шагов от них воины - Джагуты встали перед курганом, упокоившим павших Имассов.

Они молчали, как подобало моменту - моменту, полному уважения и сердечной тоски по товарищам, погибшим в общей битве, по жизни, стесанной до самого эфеса. Но тишина была полна иронии.

Через некое время мелкая тварь, похожая на изодранную соломенную подушку, легла у ног старшего Джагута. Из недр уродливого комка показался пляшущий язычок.

Один из воинов сказал: - Варандас, наш командир никогда не устает от любимцев.

- Ясное дело, - бросил другой. - Ему недоставало нас.

- Или прежний владыка Смерти восстал со смертельно опасным аппетитом?

- Ты породила во мне тревогу, - заявил Санад.

- А ты обещал никогда не говорить о чувствах... ох, тебя тревожит намек насчет аппетита. Нижайше извиняюсь, Санад.

- Она врет, Гатрас. Клянусь!

- Здесь только собака не врет. Да и та...

Воины уставились на лежащую тварь.

И разразились хохотом. Хохот длился и длился.

Пока Худ на подскочил на месте. - А НУ, ВСЕМ МОЛЧАТЬ!

В наступившей тишине кто-то фыркнул.

Когда Худ потянулся к мечу у бедра, воины внезапно заинтересовались чем-то вовне и отвели глаза. А потом шелудивая собака встала и раскорячилась.

Терпеливо вынося и взрывы злорадного смеха, и теплую струйку на лодыжке, Худ закрыл глаза.

"Вот почему Джагуты решили жить порознь".

Брюс Беддикт обернулся на звуки далекого хохота. Прищурился, видя Джагутов у имасского кургана. - Толчок Странника! Вряд ли так подобает!

Араникт нахмурилась: - У них странный юмор, любимый. Не думаю, что они хотят показать неуважение - этого проще было достичь равнодушием. А они пошли туда, никого не пригласив.

- А, - пробормотал Брюс, взяв ее руку. - Думаю, время.

Он повел ее к Адъюнкту. К Таворе присоединились королева Абрасталь, Фелаш и Спакс. За ними Араникт видела Ганоэса - он не присоединился, но и не уходил от сестры.