Евгений Гиренок - Метанойя [litres самиздат]

Странное состояние. Я не мог бы с точностью передать его словами, я даже не понимал, потерял я что-то или нашел, забыл или вспомнил. Как будто маленькое пульсирующее пятнышко вдруг ожило в груди, источая короткие волны тепла и противостоя окружающей ледяной тьме,– как тлеющей внутренним светом уголек ночного костра, как горящая восковая свеча в осеннем тумане. И это маленькое пятнышко света согревало душу и пробуждало в ней надежду на лучшее, надежду на то, что я буду жить. И такими нелепыми, такими горделивыми, напыщенными и глупыми показались мне какие-то прежние философские концепции. Мудрствования о тайнах мироздания, рассуждения о нравственных ценностях– все бессмысленно и смешно без Бога, как перчатка без руки.

Где я видел эту картину? Странник. Добрый и скромный стоит у наглухо закрытых, успевших зарасти колючими плетями дверей и тихонько стучит… «Се, стою у дверей и стучу». Он надеется, что Ему откроют, Его узнают. Но в доме вовсю орет музыка, которую старается перекричать телевизор. В доме ссорятся и выясняют отношения сразу несколько человек. В доме все озабочены миллионами проблем– и личных, и глобальных. Возможно, Страннику и отворили бы, ведь люди в доме не настолько злы и безжалостны, но вся беда в том, что тихий стук никто не услышит.

Господи! Я услышал Твой зов, я услышал, как Ты тихонько стучишь в двери моего сердца. И я очень хочу их открыть. Но оказывается, что петли намертво заржавели, а ключ от замка потерялся. Господи! Я знаю, что любой ценой мне нужно их открыть, пусть даже придется рубить их топором страданий. Я знаю, Ты не уйдешь, пока я борюсь с этой дверью: я слишком долго сидел взаперти и вдруг услышал голос Свободы. Господи Иисусе Христе,Сыне Божий, помилуй мя!

Впереди показались первые городские дома, и только тогда я сообразил, что не встретил на дороге никакого намека на бар «Ярви». Всего лишь сон?.. «Ягуар» не спеша катился по улицам, на которых еще витала праздничная эйфория, но с каждой минутой порывы ветра разгоняли ее остатки. Город еще не спал– несмотря на почти безлюдные улицы, окна домов горели теплым уютным светом, а кафе и рестораны были полны посетителей. Но праздник уже кончился, и лишь самые стойкие натужными усилиями пытались зацепиться за него, не дать ему уйти, продлить миг беспечности и веселья. Тщетно, ночь в очередной раз одерживала победу над маленьким городом, растворяя его в себе.

Через несколько минут я остановил машину напротив бара «Норд» и, собравшись с духом, открыл дверь и ступил на асфальт. Конечно, ничего особенного не произошло– земля не разверзлась, молния меня не убила. Здесь все было вроде бы по-прежнему– несколько ступенек вниз, ведущие в темный полуподвальчик бара, сквозь тяжелую дубовую дверь. Но кто мог сказать, что ждет меня за этой дверью, какой окажется нынешняя реальность? Я сделал глубокий вдох, словно готовясь к погружению, и решившись, вошел, тут же окунувшись в мягкую, до мелочей знакомую атмосферу. Как же давно я здесь не был! Сколько жизней прошло с тех пор?

Бармен Стас, аккуратный молодой человек в белой рубашке с черной бабочкой, мгновенно заметил меня и приветливо махнул рукой:

– Джем, давай сюда!

Я подошел к стойке и, забравшись на высокий табурет, огляделся. Несмотря на поздний час, здесь было многолюдно– давно такого не наблюдалось, и в основном люди все были незнакомые. Конечно, три-четыре компании за столиками в разных углах мне были неплохо известны, да и я им тоже, но никого из достаточно близких знакомых я не заметил. Не было и Лисички, хотя в отдаленном уголке души я хранил надежду, что найду ее здесь целой и невредимой. Я успел поверить в это, пока ехал по городу, но оказалось, что напрасно.

Я обратился к Стасу.

– Налей, пожалуйста, мне вишневого сока.

Он слегка удивленно улыбнулся:

– Просто сок?

– Да, старина, просто стакан вишневого сока. И еще пачку сигарет.

Он слишком давно здесь работал и достаточно неплохо знал меня, поэтому не стал усердствовать в расспросах, а просто выполнил заказ. Я с удовольствием отпил сразу половину стакана и, распечатав пачку сигарет, закурил. Потом как бы невзначай спросил:

– Стас, а Лисичка была?

Он коротко ответил:

– Была.

Мое сердце радостно вздрогнуло и забилось быстрее.

– А давно ушла?

Стас невесело усмехнулся:

– Она не ушла, ее увезли.

Сердце споткнулось и упало куда-то в живот. Через силу я выдавил.

– Что случилось, Стас?

Он неопределенно махнул рукой.