Макс Фрай - Так берегись [litres]

– Вот ты знаешь, как купить меня с потрохами, – мрачно заметил я.

– В своё время я помогал Его Величеству проводить переговоры с Завоевателем Арвароха, устанавливать дипломатические отношения с Чангайской Империей и возвращать на наш рынок глубоко шокированных Смутными временами уандукских купцов, – усмехнулся Джуффин. – Всегда знал что опыт международной дипломатии однажды мне пригодится. И действительно пригодился – чтобы худо-бедно договариваться с тобой.

Я отрицательно помотал головой.

– Не получилось. Или бери с меня клятву, или дай мне шанс попробовать разобраться. Ты ничего не теряешь. Если пойду туда с Тёмной Стороны, гарантированно вернусь. И не разболтаю больше, чем она уже знает, или хотя бы теоретически может знать. В худшем случае, просто какую-то дополнительную информацию тебе принесу. В самом худшем, она окажется бесполезной. Зато я наконец-то снова стану полезным. А сейчас даже думать толком ни о чём не могу, кроме того, что мне срочно надо с ней поговорить.

Я думал Джуффин рассердится, или хотя бы притворится рассерженным, потому что такова его роль, но тот только с досадой пожал плечами.

– Ладно, делай как знаешь. Мне это очень не нравится, но запрещать не стану. Раньше надо было тебе запрещать… выходить из дома на улицу. А лучше сразу – на свет рождаться. Да и то вряд ли бы помогло.

Я шёл по коридору купейного вагона, несущегося так стремительно, что мне то и дело приходилось хвататься за поручень, чтобы устоять на ногах. Я был в полном смятении, счастлив снова сюда вернуться и страшно зол на Агату, из-за которой этот визит мог оказаться последним. И одновременно сердце ощутимо, физически болело от сострадания к ней.

Я прошёл весь поезд, два раза, в оба конца, машинально считая вагоны; их оказалось двенадцать – четыре вполне обычных купейных, один плацкартный, убитый в хлам, два сидячих, новеньких, с удобными креслами и откидными столами, три как в пригородных электричках разной степени ветхости, один старинный первого класса, с отдельными выходами из купе, какие я видел только в кино, один – вагон-ресторан с унылым интерьером и пластиковыми ромашками в рюмках, а последний оказался совершенно пустым помещением, без сидений и перегородок, только окна с обеих сторон. Но ни в одном из этих грешных вагонов Агаты не было. То ли спряталась от греха, испугавшись моего настроения, то ли решила помотать нервы и великодушно появиться, когда я вконец изведусь. В любом случае, я не пошёл по вагонам в третий раз, а уселся в купе у окна и громко сказал:

– Я здесь ровно на два часа. Из них уже всего полтора осталось. Не хочешь, не выходи, дело хозяйское. Но будет обидно не повидаться. Не знаю, когда снова смогу прийти.

Закинул ноги на противоположную полку, закурил, повернувшись к окну, за которым не то догорал закат, не то занимался рассвет, не то просто царили вечные сумерки, а на горизонте сияла вечная светло-розовая полоса. У деревьев здесь были голубые стволы и пышные кроны, а вдали на тёмных холмах белели бесчисленные остроконечные башни, такие хрупкие и изящные, словно их построили из рыбьих костей.

– Это Шагони, столица герцогства Хирру, – сказала Агата. – Жаль, что там наступило утро и погасли знаменитые янтарные фонари, при их свете башни смотрятся потрясающе, как будто охвачены добрым нежарким пламенем, в котором сколько ни гори, никогда дотла не сгоришь.

Я не заметил, когда она появилась. Сидела рядом со мной, как ни в чём не бывало, смотрела в окно. Говорила, не умолкая:

– Представляешь, я сама впервые вижу башни Шагони при дневном свете, без фонарей. Они выглядят так, словно их из рыбьих костей построили. Это не я, а ты так подумал, я знаю, но метко подмечено. Может, они и правда из рыбьих костей? Например, из акульих? До ближайшего моря отсюда тысячи миль пути, но герцоги Хирру беспредельно богаты. Вполне могли купить втридорога тысячу тысяч возов акульих костей для строительства города. Просто потому, что таков их каприз.

И рассмеялась так беспечно и заразительно, что я тоже улыбнулся, хотя мне было совсем невесело. Просто не смог устоять.

– Так-то лучше, – снисходительно сказала Агата. – Ты же пришёл, чтобы поссориться? Не надо, пожалуйста. Мы и так редко видимся. Зачем портить мне настроение из-за всякой ерунды?

– Из-за ерунды? – переспросил я.

По замыслу, это должно было прозвучать угрожающе, но поскольку я по инерции продолжал улыбаться, вышло скорее растерянно.