Крис Райт - Полая гора

Он позволил голове бессильно упасть на камни.

— Спиноза, — прохрипел Кроул, мрачно улыбнувшись под разбитым забралом шлема.

Кроул почти не помнил того, что случилось дальше. В памяти всплывали мимолетные образы бронированных великанов, несущих его сквозь тьму, по мосту через машинный зал, полный искрящих и лязгающих механизмов. Он не мог вспомнить того, как они добрались до ангаров и погрузились в транспорт. Не знал, какой корабль вынес его из Запретной Крепости — одна из «Вдов» Корвейна или громадный «Громовой ястреб» космодесантников. Он смутно помнил войска, входящие в Крепость в сопровождении жрецов в красных мантиях. Затем сознание отключилось. Не было даже снов. И после всего пережитого это было настоящим благом.

Спустя два дня инквизитор очнулся и обнаружил, что изменилось немногое. Восстания и бунты, и до того отличавшиеся невиданными доселе масштабами, разгорались все сильнее. Утрату Маяка почувствовали все — как будто исчез источник тепла, который раньше не замечали, но теперь без него дрожали от холода. Имперские Кулаки не стали задерживаться. Работы было слишком много, даже для них. Кроул спросил у Эруния, куда отправились космодесантники, но хирургеон не смог дать ответ.

Позднее это время назовут Днями Слепоты. Они не будут длиться вечно, но в те мгновения никто об этом не знал. Бодрствовать было непросто. Спать — еще тяжелее. Целые области на планете оказались во власти анархии. На каналах связи не было ничего, кроме помех. Над подульем навис призрак голода, а из темноты подземелий поползли слухи о демонах, что живут на ничейной земле и охотятся за душами смертных.

Корвейн, и без того пострадавший после атаки, превратился в островок спокойствия посреди моря безумия. Тем, кто выжил, было не до отдыха. Рев, как только восстановился после вылазки, возглавил оборону. Как он и боялся, вскоре почти все его силы уходили на попытки отогнать толпы отребья и мародеров от ворот.

Кроул выздоравливал в практически полном одиночестве, не подпуская к себе никого, кроме Горгия и Эруния. Большая часть ран исправно заживала, но зато стали проявляться последствия перенапряжения и злоупотребления стимуляторами. Он лежал в постели и смотрел в потолок. Болели все кости до единой.

На третий день инквизитор сумел подняться на ноги. Затем смог самостоятельно одеться. Он чувствовал странную легкость, как будто все его внутренности исчезли, оставив лишь пустую и прозрачную оболочку. Доковыляв до умывальника, Кроул увидел в зеркале только свое отражение.

Это радовало.

На четвертый день он вызвал Спинозу. Она, как и всегда, появилась почти сразу. И выглядела куда лучше, чем инквизитор себя чувствовал. В конце концов, она была моложе, сильнее и куда лучше его олицетворяла идеалы ордо.

Дознаватель села в дальнем конце длинного стола.

Светильники на суспензорной подушке плавали под потолком, заливая комнату мягким сиянием. На мебели скопился слой пыли. В Корвейне осталось слишком мало людей, чтобы позволить себе такую роскошь, как чистота. Ресурсов хватало только на выживание.

Кроул опустился на стул с противоположной стороны. Некоторое время они сидели молча.

— Итак, Спиноза, — инквизитор первым нарушил тишину, — что будем делать дальше?

— Я не знаю, господин. — Она выглядела растерянной.

— В последний раз мы разговаривали… не в самой дружеской манере.

— В том месте царило безумие. Оно повлияло на всех нас.

— На некоторых, — кивнул инквизитор. Он заметил, что рука сама собой потянулась за кубком, хотя он приказал унести всю выпивку из своих покоев. — Скажи, как там дела в Запретной Крепости?

— Я слышала, что ситуация под контролем. Они закончили зачистку. Полагаю, сейчас там хозяйничают жрецы Марса и пытаются восстановить работу машины.

— Без магистра.

— Полагаю, что так. Если не назначили другого.

— Есть надежда, что они справятся?

— Есть.

— Это твоя заслуга, Спиноза. Все могло бы закончиться намного хуже, если бы ты не поступила так, как поступила.

— Мы этого не знаем.

Кроул загадочно усмехнулся.

— Может, и так. — Он поморщился от боли в плече. — И потому я стою перед дилеммой. Когда мы в прошлый раз беседовали в этом месте, я сказал, что полностью тебе доверяю. Это было необходимо. Перед нами стояла трудная задача, и я должен был быть уверен, что в случае опасности смогу на тебя рассчитывать.

Спиноза напряглась. Ему всегда было сложно понять, о чем она думает. Испытывает обиду? Или вину? Кто знает…