Жан Гросс-Толстиков - Перевалъ

Высвободив из его хватки свою руку, она взяла с прикроватной тумбочки керамическую в ярких цветочках кружку и поднесла ее к лицу старшего лейтенанта.

— Пейте, — сказала она, все также мило улыбаясь не только губами, но и глазами, и, казалось, всей своей сущностью. — Вам можно…

— Давно я здесь? — сделав несколько жадных глотков и наконец отстранившись от кружки, спросил Алексей Андреевич.

— Третий день заканчивается, — ответила она. — Полсуток в операционной были, а потом… Уж и горазды Вы поспать, товарищ старший лейтенант…

Он снова потупил взгляд и, судя по тому, как медсестра сдавленно прыснула звонким смешком, залился краской смущения. Не глядя на девушку, комвзвода тихо попросил:

— Я благодарен…..Вам…

— Тебе, — уточнила та. — … Кристина.

— Вам, Кристина, — продолжил Аракчеев. — За заботу… Но не могли бы Вы…

— Что такое, господин подпоручик, — всплеснула руками Кристина и, перекинув через плечо косу, принялась теребить небесно-голубой бант вплетенных в нее ленточек. — Аль плохо попоила?

— Нет, нет, — попытался отмахнуться рукой Алексей Андреевич, но тотчас же сморщился от пронзительной в груди боли. — Все замечательно, спасибо… Просто Вы, молодая красивая, а я… и мне… Ну, словом, смущаюсь, чувствую себя неловко.

Девушка снова улыбнулась, оставила в покое свою косу и бережно, заботливо подоткнула укрывающее старшего лейтенанта одеяло и поправила под его головой жесткую больничную подушку, будто ненароком, ласково прикоснувшись к его щеке тонкими пальцами.

— Ничего, ничего, господин подпоручик, — сказала она. — Со временем обвыкнетесь.

— С каким, позвольте, временем? — удивленно переспросил комвзвода. — Вы думаете я здесь еще долго проваляюсь?!

— Хоть бы долго, хоть бы недолго, — лукаво прищурив обрамленные пышными ресницами глаза, тихо произнесла она бархатным голосом. — Я Вас не брошу, никому не отдам…

— Мне на службу надо, — отлично понимая к чему она клонит, но тем не менее строя из себя невинное создание, возразил Алексей Андреевич. — Родина зовет…

— Хватит уж Родине от Вас, Алексей…Андреевич, — неожиданно строго сдвинув узкие дуги бровей, уверенно заявила Кристина. — Отслужили сполна… Пора и честь знать. О будущем подумать…

— ?! — Аракчеев удивленно вонзил в нее взгляд.

— А ты как же думал?! — не меняя тона, продолжила она. — Погулял с девушкой, поцеловался в парке Кулибина и…сбежал?! Э, нет, милый мой Алешенька, у нас в семье на этот счет строгие законы: коль взялся за руку — женись. Иначе — в омут!

— Кристина?! — сквозь застрявший в горле комок пробормотал Алексей Андреевич.

Мгновение назад суровые дуги бровей распрямились и милое личико медсестры осветила игривая лучезарная улыбка.

— Я знала, что ты никогда не забудешь меня, — тихо сказала девушка. — И я ждала тебя все эти годы… Молила и верила, что наши дорожки непременно пересекутся.

— Да, как же… право, я не знаю, — ловя замутненный кружащейся головой взгляд, вздохнул Аракчеев.

— Аль не мила тебе я?! — дуги бровей снова сердито дернулись друг к другу.

— Мила, разумеется, — поспешил ответил Алексей Андреевич. — Но в моем теперешнем положении… Я не посмею обременить тебя своей увечностью…

— А я, думаешь, за зря столько лет подарила медицине?! Поставлю я тебя на ноги, Алешенька… И уж ни сейчас, ни потом никому не отдам — я так решила!..И не спорь, покамест мне видней.

Расслабленно прикрыв глаза, старший лейтенант самодовольно улыбнулся. От этих уверенных, с бесприкословной твердостью слов ему стало необычайно тепло и уютно на душе.

В дверь палаты громко постучали и, не дожидаясь ответа, отворили. Аракчеев открыл глаза и взглянул на вошедших. Кротко, по-стариковски семеня к его постели приближался подполковник военно-медицинской службы Алексей Игоревич. На ходу родной дед старшего лейтенанта утерал раскрасневшийся от щекотливых слез нос идеально-белоснежным платком. Следом за ним шествовал толстощекий пузатый мужчина в гражданском костюме, но всей своей статью показывающий бесприкословное отношение к армии.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — улыбнулся Алексей Игоревич, наклоняясь ко лбу внука и запечатлев на нем горячий поцелуй. — А мы вот с генералом пришли тебя поздравить…

— Здравия желаю, — улыбнулся Аракчеев, попытавшись подняться, но тотчас же скривился от пронзительной острой боли и рухнул обратно на подушку.

— Лежи, лежи, — заботливо приказал генерал.