Жан Гросс-Толстиков - Перевалъ

Комвзвода дернулся и поднял глаза, скользя пьяным взглядом по возникшей перед ним паре ног в грязных от земли и крови берцах.

— Победа? — тихо переспросил Алексей Андреевич, признав в вестнике майора Ермолова.

— Победа, сынок, — широко улыбнулся тот. — Наша победа!..

Алексей Петрович стоял в полный рост, устало опустив руки вдоль геркулесовского торса в полосатой бело-синей тельняжке. Правая рука сжимала пустолетную рукоятку АКМ, в то время, как в левой, скрываясь от дождя под широкой ладонью, мерцал уголек раскуренной сигареты. По лицу командира роты стекали дорожки дождевой влаги, размазывая грязь и копоть причудливыми узорами. Потресковшиеся сухие губы Ермолова расползлись в откровенной улыбке.

Неожиданно умиротворенную мелодию дождя нарушил резкий автоматический рокот, мучительно врезавшийся в сознание через измученные разрывами гранат уши.

Старший лейтенант вопросительно и удивленно заглянул в глаза майора. Последний же не менее удивленно пожал плечами и ничего не ответил, но улыбка на его лице как-то загадочно застыла, медленно сползая на нет. Через ткань тельняжки начали просачиваться бурые пятна крови, расцветая на груди Алексея Петровича словно диковенные цветы. Майор выронил автомат, нелепо взмахнул руками и медленно осел, опускаясь на колени перед сидящим в луже Аракчеевым. Тлеющая в пальцах Ермолова сигарета выпала и с шипением погасла в мутной луже, будто ее жизнь оборвалась вместе с жизнью Алексея Петровича.

Командир роты завалился всем телом вперед, уткнувшись лбом в грудь Алексея Андреевича. Не помня себя, старший лейтенант раскрыл рот до боли в скулах и завыл. Схватив лежащий рядом с правой ногой автомат, он сдавил спусковой курок, разрезая очередью непроглядную пелену дождя. Чья-то мутная тень дернулась и упала на землю, но Аракчеев продолжал давить на курок, пока АКМ не закашлялся опустевшим брюхом магазина.

Откинувшись навзничь, комвзвода упал на мокрую от дождя землю рядом с прошитым автоматной очередью майором. На красных от усталости и пороховой гари глазах навернулись слезы и поползли по щекам, сливаясь с каплями дождя. Сознание шипело гремучей змеей:

— Один… Совсем один…

В сером небе под свинцовыми облаками застрекотали вертолетные лопасти приближающихся к блокпосту пары транспортно-боевых Ми-24. Яркие вспышки трассеров метнулись к земле, оставляя за собой белоснежные хвосты дыма. В след им огрызнулись очередями пулеметные установки. Веки старшего лейтенанта Аракчеева расслабленно закрылись…

Внезапно вздрогнув всем телом, словно его окатили ледяной водой, Алексей Андреевич очнулся и приоткрыл глаза. Первое, что поймал неточный, будто пьяный, взгляд — была стоящая на прикроватной тумбочке икона. Добрый молчаливый лик смотрел на Аракчеева глаза в глаза.

— Ой, очнулся! — радостным вскриком послышался приятный женский голос. — Ну слава тебе Господи… Товарищ старший лейтенант, Вы меня слышите?

— Мгм, — выдохнул Алексей Андреевич, не в силах повернуть головы на голос.

Но тутже ощутив рукой мягкое горячее прикосновение нежной, без сомнений пренадлежащей женщине руки, он снова вздохнул — расслабленно, умиротворенно. Звонкий цокот каблучков о покрытый линолеумом пол отрикошетил в голове старшего лейтенанта острой болью. Аракчеев сморщился и закрыл глаза.

— Товарищ старший лейтенант! Вернитесь! — испуганно воскликнул все тот же женский голос. — Куда же Вы?!

Он снова приоткрыл глаза, не желая ни пугать, не расстраивать приятный слуху голос. На этот раз глаза выхватили красивое курносое личико с щедрой россыпью ярких огненных веснушек и выбивающимися из-под больничной шапочки медицинской сестры лoкoнaми непослушных завивающихся кудрей. Малиновые губки расползлись в радушной улыбке, обнажив два ряда белоснежных зубов. Скользнув взглядом ниже, глаза Алексея Андреевича встретились с бесцеремонно выглядывающими в прорезь халатика полусферaми небольшой, упругой на вид груди. Почувствовав, как его же собственные щеки вспыхнули огнем, комвзвода отвел глаза прочь, заметив кончик толстой огненно-рыжей косы, игриво выглянувшей из-за стройной фигурки медсестры на уровне узкой осиной талии.

— Ой, больно, тов-варищ…старший лейтенант, — взвизгнула девушка.

— Простите, — с трудом шевеля иссохшими губами, тихо произнес Аракчеев, скосив взгляд и заметив, что его пальцы крепко сжимают девичью кисть.