Жан Гросс-Толстиков - Убить генерала

© Жан Гросс-Толстиков, 2017

ISBN 978-5-4485-9122-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В однокомнатной холостяцкой квартирке типового кирпичного дома царил полумрак. Плотно завешенные засаленными, прокуренными шторами окна не пропускали ни малейшего света. На первый же взгляд можно было безошибочно определить, что через порог не ступала нога человека. Ибо любой, хоть немного уважающий себя представитель отряда хомосапиенс, не выдержал бы и пяти минут пребывания в подобном царстве зловония, паутины и пыли.

Тем не менее, в сиротливо обставленной незамысловатой мебелью комнате, из которой вдоль голых стен присутствовали покосившийся платяной шкаф, стол с облезшим лаком и два табурета неопределенного цвета, около батареи отопления под окном лежал грязный матрас. Из-под небрежно брошенного на него китайского пледа с прожженными сигаретой дырками торчала волосатая человеческая рука.

Поморщившись и выразительно чихнув, хозяин квартирки нехотя приоткрыл левый глаз. Покосившись взглядом на молчаливо стоящий на полу старенький довоенный будильник и определив время по замершим около цифры «6» стрелкам, Кутузов сладко зевнул и резко сбросил с себя плед.

Обладатель знаменитой фамилии совершенно ничем не походил на своего возможного предка – прославленного русского полководца. Бледное худощавое тело покрывали многочисленные татуировки, по которым не сложно было догадаться кого когда-то любил мужчина, где и как долго отбывал наказания, насколько преданно любит Родину и не любит сотрудников правоохранительных органов.

– Пора, Кутузов! – тяжело вздохнул мужчина и спустил ноги с матраса на пол, неуклюже подтягивая к себе тапочки, валяющиеся рядом с импровизированной кроватью.

Причмокивая тонкими сухими губами, Кутузов подошел к столу и, подняв за ручку старый обшарпанный чайник, присосался к его носику. Утoлив жажду, мучительное последствие предшествующей накануне пьянки, Кутузов направился в ванную комнату, старательно переступая через разбросанные повсюду пустые бутылки из-под пива и водки.

Почистив зубы и оценивающим взглядом осмотрев щетину, мужчина показал язык собственному отражению в мутном зеркале и вышел из ванной. Он вернулся в единственную во всей квартире комнату и заглянул в шкаф. Метнув осторожный, полный подозрения взгляд на плотно завешенные окна и оглядевшись по сторонам, Кутузов убедился в том, что он совершенно один и с ехидной улыбкой извлек из скрипучих, доживающих последние свои дни недр платяного шкафа черный футляр из-под гитары.

Торопливо натянув на себя серое демисезонное пальто, мужчина подхватил футляр и торопливым шагом направился к входной двери. Уже выйдя на лестничную площадку, Кутузов опустил глаза и удивленно уставился на свои ноги. На них по-прежнему были домашние тапочки.

– Етить твою.., – прихлопнув себя по лбу ладонью, ругнулся мужчина и, вернувшись в квартирку, наскоро переобулся в туфли.

Выйдя из подъезда типовой пятиэтажки, Кутузов вежливо поздоровался с сидящими на скамеечке старушками и наперерез через двор направился к автобусной остановке.

Печально скрипнув проржавевшими рессорами к бордюру подкатил старенький «Икарус». Любезно пропустив вперед старушку с котомками, что-то угрюмо ворчащую себе под нос, Кутузов втиснулся в плотно набитый автобус и уже из положения «селедки в бочке» показал контроллеру проездной билет.

Выслушав шквал возмущения по поводу своего футляра, всех гитаристов и их матерей, мужчина с трудом выбрался из автобуса около Белорусского вокзала и, отдышавшись, пересек Первую Тверскую-Ямскую улицу, незамедлительно скрывшись в недрах московских дворов.

Через несколько минут не привлекающей внимания посторонних ходьбы, Кутузов свернул в очередной дворик П-образного жилого дома и, с опаской оглядевшись по сторонам, тотчас же вошел в темнеющую прохладу подъезда.

Торопливо поднявшись на последний этаж, мужчина затаил дыхание и прислушался, но ни из-за одной из выходящих на лестничную площадку дверей не доносилось ни единого звука. Улыбнувшись своей удаче, Кутузов взобрался по стальной лестнице на чердак, пропихнув гитарный футляр в зияющий прямоугольник чердачного люка.

Прислушиваясь к нарушаемой курлыканьем голубей тишине и старательно сдерживаясь от распирающего желания прочихаться от витающей на чердаке пыли, мужчина наконец устроился около вентиляционного окошка и осторожно выглянул наружу.