Жан Гросс-Толстиков - Перевалъ

— Ты чего? — первым нарушил затянувшуюся паузу Аракчеев.

— Не знаю, — пробубнил сержант, мимоходом слизнув мелькнувшую в уголке губ кровяную струйку. — Что-то…в груди… кольнуло.

Алексей Андреевич оторвал взгляд от застывшего побледневшего лица Вадима и опустил глаза, уставившись на торчащее из груди Грекова остроконечное лезвие стиллета. Проследив за взглядом командира взвода, сержант удивленно уставился на возникшую из неоткуда сталь.

— Что это?.. Нож? — еще более тихо переспросил он, медленно опускаясь на колени.

За могучими плечами десантника возникла нагло улыбающаяся кривыми зубами физиономия чеченского боевика, не отпускающая рукояти стиллета. Встретившись глазами и не разжимая цепкой хватки взгляда, Аракчеев резко оттолкнулся от стены спиной, вскочил и наотмаш взмахнул зажатым в руке сувенирным ятаганом над головой сгорбившегося сержанта. Лезвие сверкнуло молнией, прочертив кроваво-бордовую полосу поперек шеи моджахеда. Последний захрипел, выпустил рукоятку своего ножа и повалился на землю, захлебываясь хлынувшим из распоротого горла фонтаном крови.

— Греков! — рухнув на колени около сержанта, заорал комвзвода. — Вади-и-им!

Десантник на секунду приоткрыл отяжелевшие веки, криво улыбнулся, глядя в глаза Алексея Андреевича и, даваясь кровавой жижей, тихо сказал:

— Честь имею, Ваше благородие…

Оттащив грузное тело сержанта в тень под крепостной стеной и прихватив с собой запасной магазин, Аракчеев огляделся и бросился бегом к ближайшему окопу, на бруствере которого рядом с безжизненным телом бойца торчал дулом в небо ручной пулемет Калашникова.

Вышедшее на поле боя подкрепление моджахедов решительно суетилось около минометов, намереваясь поддержать своих. Но то ли специфика их боевой подготовки отличалась от первых, то ли из-за густо заполняемого перевал дыма — взвившиеся в воздух мины разорвались далеко позади оборонных окоп.

— Мазилы! — ликовал старший лейтенант Аракчеев, отложив свой автомат на бруствер и вцепившись руками в РПК.

Пристрелявшись первыми двумя-тремя залпами, чеченские боевики-минометчики громыхнули прицельным огнем.

— Вот же, зараза… — едва успел выдохнуть Алексей Андреевич, проследив глазами за полетом очередной мины, как яркая вспышка ослепила комвзвода.

Если кто рассказывает, что в такие мгновения за секунду проносится перед глазами жизнь, то перед старшим лейтенантом ничего не мелькнуло. Взрывной волной его сбросило с бруствера окопа, на его же дно и Аракчеев потерял сознание, совершенно ничего не почувствовав.

Через некоторое неисчислимое время Алексей Андреевич очнулся, будто будильником в понедельничное утро разбуженный взрывом чьей-то гранаты. Голова разламывалась, готовая треснуть по швам; левый глаз не видел, каждое движение казнило дикой болью. Осторожно коснувшись головы руками, комвзвода тупо уставился на обильно чернеющие кровью ладони. Огляделся по сторонам и на несколько секунд задержал удивленный взгляд на чьей-то ноге, лежащей рядом с ним. Неестественно выгнутая, она показалась своей. Превозмогая боль в груди, Аракчеев чуть повернул корпус тела и ощупал ногу. Метнувшаяся от голени к позвоночнику и выше, в сознание, боль подтвердила пренадлежность конечности к старшему лейтенанту. Ухватившись за нее обеими руками, комвзвода со скрежетом зубов разогнул коленный сустав, мгновенно почувствовав расстекающееся по телу колючее расслабление. Кто-то резко дернул с головы Алексея Андреевича подшлемник.

— Ай, больно же! — по-мальчишечьи детско взвизгнул Аракчеев.

Подняв единственный видящий глаз, он увидел склонившегося над ним бойца. Последний что-то говорил, что было понятно по открываемому им рту, но слов комвзвода не слышал. В ушах застряли ватные пробки — очередная контузия. Попытавшись пошире зевнуть, что не принесло никаких результатов, Алексей Андреевич пожал плечами и похлопал ладонями по ушам. Солдат понятливо кивнул и молча принялся перевязывать голову командира бинтом.

— Иди, — оттолкнув бойца, крикнул Аракчеев. — Я сам справлюсь…

Тот снова кивнул и полез на бруствер к оставленному ручному пулемету. Через пару секунд на дно окопа хлынул град стрелянных гильз. Увернувшись и прислонившись спиной к песчаной стене, комвзвода кое-как замотал бинт вокруг головы и свободным болтающимся на ветру концом протер глаз. Последний мгновенно прозрел.

— Ну, слава Богу, видит, — облегченно вздохнул Алексей Андреевич. — От крови слипся…