Роберт Янг - Анабасис во времени

Впереди поблескивало синее озерцо, а за ним, нарушая однообразие пустыни, белело нечто, смахивающее на купол. Те же куполообразные конструкции виднелись на севере, западе и юге.

Биллингс покосился на Дуньязаду. Очевидно, резкая смена декораций пришлась ей по душе, на детском круглощеком личике застыло выражение восторга.

Биллингс испытал облегчение пополам с досадой. Могла бы испугаться для приличия. Например, как он.

Деактивировав фотонный ускоритель, Биллингс занялся поврежденным проводом. Из соединительного разъема торчали три кабельных жилы. Подсоединить их обратно не проблема, но перед путешествием в будущее необходимо вернуться в исходную точку, а это уже труднее.

По крайней мере, солнце не поменяло положения, однако его свет имел причудливый красноватый оттенок. Да и сам солнечный диск отливал красным и казался слишком крупным.

Вопрос, солнце ли это или другая звезда. Всякое возможно. Из-за частичной потери питания ускоритель мог забросить сани в другую часть Вселенной. Другое более-менее разумное объяснение: тобоган перенесся в отдаленное будущее.

Ночью выяснится, какая теория верна. Местоположение Биллингс определит не по созвездиям, ибо созвездия отдаленного будущего и других планет ему одинаково чужды, а по луне. «Вчера» над дворцом султана горела полная луна. Если сегодня она проявится в любой видимой фазе, значит, они по-прежнему на Земле.

Кто-то потянул его за рукав. Оказывается, девчушка уже давно пыталась что-то сказать.

— Ты не упомянул, как к тебе обращаться, — повторила она.

— Мое имя Марк, но многие зовут меня Билл.

— Мне называть тебя Биллом?

— Я не против.

— Странное имя для эмира!

— Если хочешь, зови меня Марк.

— Нет, мне больше нравится Билл. Твой дворец очень большой?

Логичный вопрос, если учесть, что он прикинулся эмиром. Биллингс решил не переубеждать спутницу и еще сильнее увяз в паутине лжи, сказав, что его дворец огромен. В действительности, он обитал в трейлере неподалеку от свалки. В колледже Биллингс изучал программирование, равно как и все молодые люди его поколения; к несчастью, на рынке труда спрос на программистов в разы уступал предложению. Но менее престижных вакансий было в избытке, поэтому, вместо того, чтобы отправиться домой и сесть на шею родителям, он устроился посудомойщиком, а на вырученные деньги арендовал трейлер. Наконец, устав от беспросветной нищеты, он подал резюме в «Анимане-кенс инкорпорейтед», прошел курс подготовки к путешествиям в прошлое и пополнил ряды стажеров.

— Твой дворец больше, чем у султана? — выспрашивала Дуньязада.

— Давай сменим тему, сейчас есть более важные дела.

Внезапно она схватила его за руку.

— Смотри, Билл, джинн!

Биллингс глянул в указанном направлении, но увидел лишь песчаный смерч, о чем не преминул заявить.

— Но с чего кружиться песку, если ветра нет? — возразила Дуньязада. — Это точно джинн. И судя по всему, из недобрых. По меньшей мере, ифрит. Или марид, что еще хуже.

В пустыне и впрямь царил полный штиль. Наплевав на законы природы, смерч приблизился к озеру и заскользил по водной глади, держа курс на оазис. Биллингс решил, что пора уносить ноги. Активировав инерционный регулятор, он по диагонали направил тобоган к следующему оазису, расположенному в полумиле, и приземлился на лужайке, окаймлявшей островок зелени. Потом повернулся к Дунь-язаде: девочка наверняка перенервничала из-за полета и нуждается в утешении.

Однако утешения не понадобились. Дуньязада выпрямилась на сиденье, фиалковые глаза сияли, она походила на ребенка, который впервые прокатился на американских горках и теперь мечтает о новой поездке.

— Почему мы приземлились, Билл? Давай еще полетаем!

— Ноу тебя поджилки наверняка трясутся от страха!

— С какой стати?

— Вряд ли ты раньше летала на волшебном ковре.

— Наяву нет, но я проделывала подобное тысячу раз во сне, а сны во многом равносильны реальности.

— Но ведь ты никогда не видела волшебного ковра.

— Верно, но всегда знала о его существовании. Пожалуйста, давай воспарим под облака!

— Не сейчас.

Биллингс отстегнул ремень и осторожно ступил на землю. Скинув правую туфлю, заметил, что лодыжка уже начала опухать. Тогда он вытащил из кармана штанов складной нож, сел, снял тюрбан и, наполовину размотав его, отрезал длинную, в два фута полоску ткани. Тем временем, Дунь-язада справилась со своим ремнем и подскочила к нему.