Эдвард Даль - Игра с отражениями (оборванная исповедь)

Первый раз она настойчиво поинтересовалась, куда делась её мама, лет в семь. До этого Диане как-то вполне доставало, что рядом постоянно находилась ласковая и заботливая женщина. То одна, то другая. Но, в конце концов, из элементарных наблюдений и опыта общения на детских площадках моя девочка начала понимать: няня и мама – это далеко не одно и то же.

Так возникла первая, правда, не самая большая проблема, связанная с тайной происхождения девочки, которую все считали моей дочерью.

Быть может, настоящими родителями ЭТОЙ Дианы правильнее всего было бы считать родителей ТОЙ, которая продолжала лежать в высокотехнологичном склепе «Мицара»? Я, кстати, так и не сподобился узнать, куда они делись из детства моей жены. Никогда это меня особенно не интересовало. И теперь, в моём нынешнем положении, не нужно мне было такое знание. Нет их, и слава Господу! Одной головной болью меньше.

Но Диане (ЭТОЙ, ещё очень маленькой копии ТОЙ) требовалось что-то объяснить. Непременно! Я хорошо понимал, что в ином случае ей трудно будет адаптироваться в детском социуме. Ведь, одно дело, если у тебя какой-нибудь игрушки нет, которая есть у других детей. И совсем другое – отсутствие мамы. При этом отсутствие необъяснимое или по крайней мере не объяснённое.

Но любой приемлемый вариант мог быть только враньём.

Наиболее идиотской представлялась возможность подключить к этому делу Марию Вибол, которая по-прежнему продолжала чисто юридически числиться матерью Дианы, хотя вряд ли об этом сама помнила.

Ну, допустим, за какое-то вознаграждение её можно было затащить в Европу и заставить некоторое время разыгрывать из себя родительницу моей девочки. Представляете? Натуральная кхмерка, маленькая, темнокожая, с угольно чёрными глазами и волосами, всей своей внешностью представляющая, полную противоположность моей сугубо европеоидной: белокожей, светло-русой с рыжинкой, голубоглазой Диане? Я думаю, что даже семилетний несмыслёныш заподозрил бы в этом обман. А уж какие ненужные и предельно опасные для меня вопросы неизбежно возникли бы у более взрослых и искушённых людей, я и не говорю!

Можно было бы нанять «маму» в какой-нибудь лавочке, занимающейся поставкой фальшивых родственников для разных экстренных случаев или как раз для создания иллюзии семейной жизни. Всякое бывает. Возможно, такое и годится для борьбы с чувством покинутости у старого или, как минимум, взрослого человека, но подсовывать подобный суррогат ребёнку, имея в виду неизбежное в будущем разоблачение… Это, знаете ли, вовсе безответственно.

Будь я и в самом деле отцом Дианы, то, возможно, самым логичным было бы жениться и, тем самым обеспечить дочь хотя бы мачехой. Но я же никаким боком отцом ей не был! Я воссоздавал из праха любимую женщину! ДЛЯ СЕБЯ!!!

Короче, всё вылилось в традиционную, грустную, но от этого не менее лживую историю о маме, умершей от болезни и пребывающей в настоящее время где-то там… с добрыми ангелами. На первое время это годилось. В общем-то годилось и на более длительную перспективу.

До того самого момента, когда придётся объяснять ВСЁ.

И вот теперь, спустя ещё одиннадцать лет, такой момент, похоже, настал.

Наверное, новое увлечение Дианы – Сташек, как раз и обозначил собою тот крайний пункт, в котором мне предстояло сделать окончательный выбор.

Один вариант – раз и навсегда забыть про цель моего дикого эксперимента и, уже совершенно непонятно зачем, продолжать изображать отца для любимой женщины.

Другой – рубить гордиев узел: раскрыть Диане тайну её происхождения и, надеясь только на чудо, попытаться стать для неё тем, чем был во время нашей (или всё-таки не нашей?) первой встречи четверть века назад.

Безумие.

Ну, вот уж это я всегда понимал. И делал. И буду ломиться по этой бредовой дороге до конца…

Диана сидела в кресле, обратившись лицом куда-то в угол комнаты. Впрочем, ей было всё равно. Она работала на компьютере.

Это в годы моей молодости домашний компьютер представлял из себя довольно громоздкий комплекс из монитора, системного блока, клавиатуры и принтера. Потом он всё уменьшался, ужимался: сначала до ноутбука, потом до планшетника, до минипланшетника… А теперь, на рубеже тридцатых и сороковых годов, стал мало отличим от обычных очков. Ещё несколько лет назад управление им требовало совершать в воздухе перед лицом определённые пассы руками, двигать пальцами, отчего работающий с компьютером или просто развлекающийся с помощью электронного устройства человек со стороны более всего напоминал немого слепца, произносящего с помощью жестов горячий монолог. Особенно забавно выглядели в таком качестве скопления погружённых в виртуальные образы людей. Например, пассажиры в вагоне метро, или колонии офисного планктона на своих рабочих местах. Потом и это ушло. Управляющие программы в сочетании с тонкими сенсорами научили электронику снимать нужные импульсы непосредственно с коры головного мозга… И вот – нате. Диана неподвижно сидит в кресле, уставившись, как кажется, в ничто через непрозрачные очки, а на самом деле, работает: пишет, чертит, рисует, – а может, и развлекается: смотрит фильм, слушает музыку, играет с приятелями в какую-нибудь ерунду…