Эдвард Даль - Игра с отражениями (оборванная исповедь)

– Вы меня озадачили, – произнёс доктор из глубины кресла, в котором сидел, – я-то уже целую тактику наступления на вашу депрессию сочинил, а вы… бац! Ну, ладно, помозгуем в другом направлении… Кстати, как вам новая комбинация препаратов? Сон улучшился?..

Насколько же проще работать с верующими людьми! – откровенничал со мною Шифенхаллер в следующий раз. – Их открытость чуду облегчает посев надежды. А надежда – великое лекарство. Нет, нет! И не возражайте! Я и сам знаю, что надежда может быть беспочвенной. Однако пациенту этого знать вовсе не обязательно. Я врач-психиатр. Для меня не важна научная или философская истина сама по себе. Мне нужен терапевтический эффект. И если его даёт вера, – слава вере! Недаром ещё Новалис и старик Кингсли уподобляли действие веры – действию опиума. В смысле успокоения, понятное дело. Для снятия болевого синдрома… Вы же – скептики, непонятно зачем, сами лишаете себя надежды, а следовательно, и легкодоступного лекарства. Всё вам естественнонаучные основания подавай! Ничего, что я ворчу? Это я вас так от ненужных мыслей отвлекаю. Единственное психологическое преимущество в работе со скептиками – это то, что их легче удаётся переключить на решение каких-то рациональных задач. Кстати, о неоспоримых достижениях именно науки… Как вы относитесь к успехам в области клонирования живых организмов?

Да! Именно Шифенхаллер подбросил тогда мне эту идею. Тут его психотерапевтический приём дал стопроцентный, хотя и несколько неожиданный лечебный эффект.

Возвратившись к себе и поместившись в привычной позе всё на том же диване, я через какое-то время понял, что мои мысли, до того момента безнадёжно застрявшие на теме случившегося много месяцев назад несчастья, вдруг вышли из привычной колеи. Я поймал себя на том, что наконец перестал бесконечно и бесплодно перебирать звенья в цепи обстоятельств, приведших к гибели Дианы, а навязчивые, несбыточные химеры, начинавшиеся с посыла: «Если бы не…» – перестали терзать меня бесчисленно повторяющимся и от этого всё более мучительным возвращением в реальность…

Вместо всего этого я достаточно спокойно оценивал шансы – нет, не чудесного воскрешения! – а обеспеченного биотехнологией воссоздания любимой женщины, и сам удивлялся тому, что подобная идея раньше не приходила мне на ум.

При этом скептик во мне вовсе не умер. Я ни на секунду не забыл о пропасти, лежащей между тождественностью тела и тождественностью личности, об огромном риске получить в итоге подобной авантюры не любимую женщину, а ненавистный живой манекен.

Но соблазн! Какой соблазн вырос передо мною! Вновь увидеть Диану! Не ледяное изваяние, не застывшее в смотровом люке высокотехнологичного гроба мертвенно-безразличное лицо античной статуи, а тёплое, подвижное, играющее красками эмоций человеческое существо…

А личность? Ну, над личностью можно и поработать. В конце концов, многие предпосылки её формирования задаются генетическим кодом. А дальше – дело среды и воспитателей. Совсем то, конечно, не выйдет… Но, в каком-то допустимом приближении, в основных чертах… И, разумеется, не скоро. Однако тем быстрее, чем раньше начать действовать!

Ах да! Ещё на этом пути потребуется неоднократно преступить закон. А ну и чёрт с ним!

И я полез в чемодан за давно и без дела валявшимся там компьютером.

Кажется, я по-настоящему поразил хозяев пансиона тем, что впервые за много месяцев изъявил желание пообедать в общей столовой, в маленькой компании пожилых туристов, заехавших в Леондинг на несколько дней. Я даже принял участие в незатейливой застольной беседе, убедительно продемонстрировав, что умею не только односложно отвечать на элементарные бытовые вопросы, но способен достаточно пространно разговаривать, как и все прочие нормальные люди.

– Герр Бюлов! – не удержалась от комментариев хозяйка, когда зашла в мою комнату для уборки. – Вас не узнать! У вас в глазах появился свет! Мы с мужем так переживали, наблюдая за вами. Нас так беспокоило ваше самочувствие! А сейчас что-то стало налаживаться? Верно?

В некотором смысле она была права.

В установленный день я не пришёл в криохранилище на ежемесячное «свидание» с Дианой. Уже на следующее утро мне позвонил обеспокоенный управляющий, дабы убедиться в том, что со мною ничего не случилось.

– Всё в порядке, господин Эберхорст, – успокоил я его, – несколько дней я буду занят, а затем зайду к вам и оформлю, если это необходимо, заявление о том, что на какое-то время по собственной инициативе прекращаю ежемесячные инспекции состояния хранимого тела. Вас это устроит?