Эдвард Даль - Игра с отражениями (оборванная исповедь)

В половине восьмого меня разбудил вызов мобильного телефона. Звонил Андрей.

– Да слушаю… – пробормотал я.

– Ты спал?

Видимо, вопрос был вызван мутными интонациями моего голоса.

– Уже проснулся. Так что вовремя. Нужно срочно встретиться, Андрей. Мне необходима твоя помощь.

– Я как раз собираюсь к тебе выходить. Через пятнадцать минут появлюсь. К девяти часам нам нужно быть в городе у дознавателя. Меня ещё вчера известили.

По дороге к автобусной остановке я спросил у Андрея, можно ли как-то избежать вскрытия. Он особо не удивился такому моему вопросу, лишь пожал плечами и бросил в пространство довольно туманную фразу:

– Ну, вообще-то здесь Восток…

Я не стал уточнять, что бы это значило, но для себя понял так: не в пример Западу, в этой местности случаются весьма существенные отклонения от установленных правил.

Потом мы замолчали и заговорили вновь, только когда уселись на свои места в автобусе, и тот плавно тронул вниз по долине.

– Знаешь, – начал Андрей, – меня уже с раннего утра достают по телефону похоронные агенты. Не знаю, как у вас, а у нас это довольно бесцеремонный, я бы даже сказал бесцеремонный до наглости бизнес. Им ещё вчера, понятное дело, слили информацию или спасатели, или полиция, или из морга. А скорее всего, отовсюду сразу. Ну, а я твой гид. Понятно, да? Короче, навязываются с услугами. Я понимаю, – тебе, наверное, сейчас об этом трудно говорить, но что-то делать всё равно придётся. Решать что-то нужно. У тебя есть какие-то мысли на этот счёт?

По-видимому, я основательно удивил Андрея, тем, что имел к этому моменту не только готовое решение, но и запущенный процесс его реализации. Сам способ погребения, который я выбрал для Дианы, кажется, поверг его в лёгкую оторопь. Видимо, с подобным он никогда не сталкивался. Впрочем, Андрей сделал всё возможное, чтобы не показать изумления, и никак не выразить своего личного отношения к тому, что я собирался проделать. Он был очень выдержанным и тактичным человеком.

Пока я излагал ему предмет и результаты своих ночных занятий, он только внимательно глядел на меня и в ключевых местах произносил: «Ага..» или «Понятно…».

Потом он откинул голову на спинку кресла и ненадолго уставился в потолок автобуса, видимо, подводя итог услышанному.

– Ну, собственно… вот, что я могу тебе посоветовать и одновременно предложить, исходя из полученных вводных, – вернулся Андрей с потолка автобуса ко мне. – То, что от тебя требуется сделать здесь, является стандартной работой любого похоронного агента. Конечно, ты можешь заняться оформлением документов лично, но, думаю, что это будет для тебя тяжеловато: ходить по всем этим кабинетам в ЗАГСе, в санитарной службе, в больнице, да ещё общаясь через переводчика. Это, не говоря уже о том, что мы неизвестно сколько пробудем в полиции, и я совершенно не уверен, сможешь ли ты в нужном ключе провести… м-м-м… назовём это так – переговоры – по поводу избежания вскрытия…

Андрей вопросительно посмотрел на меня, и поскольку я согласно молчал, продолжил:

– Тут, среди прочих, ко мне навязывался со своими услугами некто Алик. Я его более или менее знаю. Достаточно обязательный и проворный деятель. Местный, разумеется. Знает все ходы и выходы. Чуть ли не со всеми, в том числе и с дознавателем, в родстве. Впрочем, они тут, кажется, все между собою в какой-нибудь степени родственники. Я договорюсь с ним о сумме. Если она тебя устроит, ты её ему передашь, а он оформит и передаст тебе весь необходимый комплект документов в полностью готовом виде, а также без сомнения, закроет вопрос насчёт вскрытия… Что? Договор? Только не пугай его такими словами. Сбежит. Ведь объясняли же тебе: это – Восток.

Я, разумеется, согласился на всё, включая особенности восточного делового обычая.

Андрей тут же из автобуса связался с агентом и договорился с ним о немедленной встрече.

Когда мы уже подходили к полицейскому отделению, туда же подкатил этот самый Алик. Он прибыл на автомашине какой-то незнакомой мне марки, видимо, русской, во внешнем виде которой прежде всего бросался в глаза ярко белый цвет при затонированных до черноты стёклах, а также неестественно низкий клиренс.

Агент с профессиональным выражением печали на лице подошёл к нам, коротко взглянув мне в глаза, сочувственно потряс мою руку и тут же отошёл в сторону вместе с Андреем.

Минут десять они разговаривали, при этом Алик несколько раз издавал какие-то довольно громкие гортанные междометия, а затем они ударили по рукам, и агент тут же пошёл по направлению к дверям здания, в котором помещалась полиция.