Эдвард Даль - Игра с отражениями (оборванная исповедь)

По дороге в аэропорт Даниэль, скорее всего, из самых добрых побуждений и, видимо, желая укрепить меня в надежде, которую во мне подозревал, заговорил о перспективах реализации крионической мечты в конкретном случае с Дианой.

– Вы знаете, – сообщил он, – в мире совсем мало фирм, способных выполнять очень специфические поручения крионических обществ. Буквально считанные единицы. Слишком много чисто технических и технологических условий, а также ограничений по срокам.

Но мы это делаем уже больше тридцати лет. А я, позволю себе нескромность утверждать, вхожу в то небольшое число сотрудников нашей фирмы, которым доверяется выполнять такую работу. Подобное происходит, как вы, наверное, догадываетесь, совсем не часто, но за мою многолетнюю практику это у меня уже в двенадцатый раз. И, поверьте, если в такой ситуации вообще уместно говорить о благоприятном стечении обстоятельств, то это как раз тот самый случай. Ещё раз прошу меня извинить за столь спорное высказывание, но я поясню, что имею в виду. Одно дело, когда люди готовятся к такому шагу заранее, и есть возможность планомерно провести подготовку человека для продолжения его жизни в будущем. Обратите внимание, я намеренно не употребляю выражения: «подготовка к смерти» или «подготовка к сохранению тела». Нет! Именно для продолжения жизни при более благоприятных обстоятельствах. Однако нашу фирму задействуют, по большей части, как раз в тех случаях, когда потребность в помощи крионического общества возникает неожиданно. Одним словом, когда разные несчастные обстоятельства застают человека и его близких врасплох, и нередко в отдалённых местностях. Ну вот, как и теперь. И далеко не всегда удаётся достичь такой высокой степени соблюдения крионических технологий, чтобы надеяться на приемлемую вероятность в будущем запустить приостановившиеся, назовём это так, жизненные процессы вновь. Мне приходилось повидать разное. И, честно сказать, даже моего оптимизма и веры в будущие возможности науки зачастую не хватало для надежды на то, что у моего клиента сохранились шансы обрести продолжение жизни. Знаете ли, естественные процессы разрушения протекают так быстро… Но это не ваш случай. Тут организм сразу попал в условия гипотермии, и продолжал непрерывно оставаться в таком положении, пока не был помещён в нашу капсулу. Теперь доставить его в идеальной сохранности до криохранилища – просто дело техники… Очень хорошие шансы, поверьте! Очень хорошие!

Я понимал, что Даниэль изо всех сил старается внушить мне мысль, будто Диана как бы и не умерла, а, скорее, погрузилась в некоторую разновидность комы. Не знаю, насколько он был искренен и верил ли сам хоть в самой малой степени в то, что говорил. Возможно, подобные, увещевания производились им по соответствующей инструкции и были частью хорошо оплаченной работы. В любом случае он поступал и милосердно, и добросовестно, и умело. Я отметил про себя, насколько виртуозно он избегал в своей речи таких определённых и печальных терминов, как «мёртвое тело», «труп», «покойник» и тому подобное.

Но для меня вся эта процедура, при всей её необычности, оставалась только похоронами. Чёрт бы подрал мой скепсис!

Вместе с тем главное моё желание, обретшее в последние дни черты идеи фикс, было исполнено. Телесная оболочка того человеческого существа, которое составляло смысл моей жизни последние два с половиной года, останется недоступной для разрушительной работы времени.

Во всяком случае, пока жив я сам.

Почти два года я прожил в Леондинге, недалеко от Линца.

Во-первых, оттуда было совсем недалеко до криохранилища, где находилась Диана, а, во-вторых, там оказалось достаточно тихо, что отвечало потребностям моего психического состояния. Сам Линц представился мне слишком населённым, раздражающе суетливым и шумным, что вряд ли было справедливым по отношению к этому полупровинциальному и относительно небольшому городу.

Я не хотел и просто не мог ничем заниматься. В том числе и собой. Чтобы избавиться от каких бы то ни было бытовых забот, я снял на условиях полного пансиона часть дома на тихой, практически деревенской улице на самой окраине Леондинга.

Хозяева – пенсионеры, оба в прошлом государственные служащие, вначале проявляли обычное и вполне доброжелательное любопытство к моей персоне: откуда я, да чем занимаюсь, да для каких нужд здесь… однако, встретив с моей стороны стойкое нежелание распространяться на тему личных обстоятельств, довольно скоро оставили эти попытки.