Катя Саргаева - Полет на Плутон

Спустя две недели ожог полностью покрылся новым слоем кожи и не болел. И мы с Глебом со спокойной душой его выписали. Мы с Димой не могли дождаться этого момента, ведь он означал, что у нас наконец-то будет свидание, а значит и долгожданный секс.

Было 26 декабря 2020 года, и наше первое свидание. Я вышла из ванной и в панике начала перебирать свой скудный гардероб.

— Ира, что мне лучше надеть? У меня даже приличного белья нету!

— Я думаю ему будет глубоко наплевать что на тебе надето, и на белье тоже.

— Жаль, что у меня нет платья. Может этот свитер? Он вроде бы ничего.

Ира сидела на диване и с улыбкой наблюдала, как я надеваю на себя то одно, то другое, и совершенно мне не помогала.

— Ирка, ну скажи что-нибудь.

— Я тебе уже сказала — ему все равно, что на тебе одето.

— У меня сто лет не было секса, и мне хочется быть желанной и привлекательной.

Я стояла перед зеркалом в своем «неприличном» белье — спортивном лифчике и обычных хлопковых трусах, это белье было у всех заключенных одинаковое. Я втягивала живот и говорила, что я толстая, и грудь у меня маленькая, и жопа целлюлитная, и вообще Дима меня такую не захочет, а эти ужасные трусы вообще отобьют все желание. Ира смеялась надо мной уже в голос. Я услышала, как открылось окно в двери камеры, а потом голос Вити.

— Рита, ты готова?

— Нет. Я никогда не буду готова, — страдальческим голосом ответила я, — сейчас, одну минуту. Витя, скажи честно, я толстая?

— Ты глупая, — ответил он смеясь.

Окошко закрылось. Я психанула, сняла с себя и лифчик и трусы, и надела свой домашний наряд на голое тело и постучала в дверь.

Мы стояли перед дверью в Димину камеру, и я думала, что у меня сейчас сердце выскочит от волнения. Витя сказал, что заберет меня завтра без пятнадцати восемь, и отведет на завтрак. Он приложил ладонь к электронному замку и дверь открылась. Я стояла не шевелясь и Витя легонько подтолкнул меня внутрь камеры и закрыл дверь. Дима стоял и улыбался, на нем тоже была домашняя одежда, и я впервые увидела его без тюремной формы.

— Привет жучок.

— Привет Медведь.

— Ты так и будешь в пороге стоять?

Дима взял меня за руку, и провел вглубь камеры. Камера у него была такая же, как и у нас с Ирой, только в ней стояла одна большая двуспальная кровать, позже Дима сказал мне, что это его подарок на грядущий в январе день рождения, и еще на десять вперед.

— Почему ты дрожишь, жучок? — спросил Дима, обнимая меня, — если ты не захочешь, то ничего не будет.

— Нет, я очень даже хочу, я просто боюсь, что ты меня не захочешь. Я толстая, и грудь у меня маленькая, и трусы ужасные, а нормальных нет, поэтому я не стала их надевать, и на мне вообще нет белья. И я так боюсь, что я тебе не понравлюсь, и ты сбежишь от меня, и я сейчас в обморок упаду.

Дима засмеялся и нежно поцеловал меня.

— Ты говоришь полную ерунду, мой вишневый жучок. Ты самая красивая девочка на свете, и совсем ни капельки не толстая, и грудь у тебя замечательная, а без трусов ты нравишься мне еще больше, хотя мне совершенно все равно какие на тебе трусы. Так что не надо так волноваться, и тем более падать в обморок, врач из нас двоих ты, так что я сам рядом с тобой в обморок упаду, и будем лежать тут вдвоем, таким и будет наше первое свидание. А вообще, это я переживаю, потому что ты молодая и красивая, а я старый и страшный. Сделаю что-нибудь не так, и ты больше не захочешь иметь со мной дел, и вся тюрьма будет надо мной смеяться, а не завидовать, — Дима улыбался и гладил меня по щеке своей огромной ладонью. — У меня кое-что есть, мне Борский в честь предстоящего нового года бутылку вина выдал, и она даже в стеклянной бутылке и закрытая, штопор прилагается. Правда завтра утром пустую бутылку и штопор надо будет сдать охране. А еще есть фрукты. Хочешь вина с фруктами?

Дима говорил со мной как с маленькой, пусть это и глупо, но это всегда меня успокаивало, так со мной разговаривал и Гога, когда я сильно переживала. От Диминых слов я вдруг успокоилась, и мне захотелось прижаться к его обнаженному телу, но он был в одежде.

— Нет, я не хочу ни вина, ни фруктов, вообще хочу, но потом. А сейчас я хочу, чтобы ты поцеловал меня, а потом раздел.

— А потом что? — с улыбкой спросил Дима, целуя меня в щеку, и приближаясь к губам.

— Я уверена, что ты разберешься, что потом делать.

— Сколько времени? Я не могу жить без часов.

Дима встал с кровати и достал из ящика стола небольшие часы в силиконовой оболочке.

— Все для тебя мой вишневый жучок. Время половина четвертого.