Катя Саргаева: Музыка моего сердца

© Катя Саргаева, 2017

ISBN 978-5-4485-4062-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Столько шума по поводу этого конца света, а он, как всегда, не наступил. Я разговаривала по телефону с подругой.

– Да не умрем мы, никакого конца света не случилось и не случится. Это и есть наше наказание, наказание жизнью, – говорила я Вике

– Нет, это нас Бог пожалел, ты вот в него не веришь, а зря. Человечество заслуживает спасения.

– И чем же это человечество заслужило спасения? Мы самые ужасные творения природы. Разве женщины, которые выбрасывают своих новорожденных детей в мусорные баки заслуживают спасения? Разве фанатики-террористы его заслуживают? Или живодеры, которые издеваются над животными? Да можно перечислять до бесконечности! Мы изуродовали нашу несчастную планету, дожимаем из нее последние соки. Мы истребляем друг друга войнами ради наживы и власти. Мы ничтожные твари, завидующие соседке, что у нее туфли лучше, что дети умнее, что муж зарабатывает больше, и сами не способные на поступки. Мы низкие. Для нас даже придумали религии, и Бога твоего, что бы хоть как-то держать в узде, но это не особо действует. Желания застилают нам глаза, и уши, и мозг, мы ничего не видим, не слышим, и не понимаем когда нам что-то нужно. Готовы по головам идти, врать, предавать, убивать только бы получить желаемое. Нет, человечество не заслуживает спасения, нам и никаких концов света не надо, мы сами себя истребим рано или поздно.

Меня зовут Аня. Я расскажу историю смерти и рождения мира. Только необычного мира, скорее сказочного. А может быть, все это мне приснилось?

Был понедельник, я ехала на работу в битком набитом вагоне метро, было не по сезону жарко, в шесть утра было уже +30 градусов, для Москвы это небывалая жара даже летом, не говоря уже о конце августа. Стоящий рядом мужчина со звуком чихнул прямо мне в лицо. Даже не извинился, подумала я. Доставая влажную салфетку из сумочки, я оценила чихнувшего мужчину, тот был совсем плох. Я вытирала лицо с одной мыслью – не заболеть бы, этого еще не хватало в такую жару.

Я села на место женщины, которая выходила, женщина тоже выглядела простуженной. Я начала рассматривать людей в вагоне, многие тягали сопли и чихали, лица серые, неестественно серые. Господи, подумала я, опять какая-то простуда ходит, точно заболею, ко мне все новомодные болячки цепляются. Мне перепало переболеть атипичной пневмонией, птичьим и свиным гриппом, думала, что и Эбола до меня доберется, но обошлось.

Входя в офис я заметила, что пришла на работу первой, еще никого не было. Я включила компьютер, и уже было включила чайник, выпить кофе, как в офис ворвался Егор Петрович, мой начальник.

– Бросай все, пошли скорее! – Егор Петрович схватил меня за руку и поволок в коридор.

– И вам доброе утро Егор Петрович! – сказала я, – что случилось-то? Что за паника?

– Там прививки делают, врачи приехали из центра эпидемиологии.

– Какие прививки? Опять болезнь какая-то?

– Ты что телевизор не смотришь? Ну да, не смотришь, я и забыл. Эпидемия какая-то, очень быстро распространяется, никто не знает что это, похоже на простуду, только исход летальный.

– Стоп, а что за прививки тогда делают, если не знают что за болезнь? От чего прививают тогда?

Егор Петрович остановился, выпустил мою руку и замешкался.

– Я не знаю… – потом в его глазах вновь вспыхнула искра, – ты жить-то хочешь? Пошли, плевать, чем они там нас наколят, главное, что бы помогло.

Мы вошли в аудиторию для презентаций, она была большая, больше актового зала в школах. Там было полно людей, все ждали своей очереди. В воздухе пахло паникой, но все пытались держать себя в руках.

Я увидела в углу Лену, менеджера из моего отдела, та сидела в уголке, опустив голову.

– Привет Ленок, что за паника?

– Да ты вечно ничего не знаешь, – всхлипывала Лена, телевизор не смотришь, радио не слушаешь, сидишь на своей даче, читаешь свои заумные книжки… ты правда ничего не знаешь?

– Нет, Лен, не знаю, – уже более озадаченно сказала я, – расскажи, что случилось, не плачь, пожалуйста, расскажи. Я села рядом, обняла Лену, мы были подругами, если вообще можно сказать, что у меня были друзья, знакомых, приятелей много, а друзей, может и не было. Я любила Лену, и тепло к ней относилась. Лена всегда была веселая, жизнерадостная, светлый человек. Я первый раз видела, что бы та плакала. Даже когда ее парень бросил, с которым она 2 года встречалась, ни слезинки не пролила, сказала «ну и хрен с ним, такую как я он больше не найдет». И это было не притворство, Лена не умела врать. Но теперь я видела страх в Лениных глазах, и слезы.