Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру [litres]

Он кратко изложил события, имевшие место с момента его первого пробуждения в алой пустыне. Салленбодэ слушала, прикрыв глаза, время от времени кивая головой. Лишь дважды она прервала его. Когда он описал смерть Тайдомин, Салленбодэ тихо произнесла:

– Никто из нас, женщин, по праву природы не должен уступать Тайдомин в жертвенности. За один этот поступок я почти люблю ее, хотя она причинила тебе зло.

А про Глимейл сказала:

– Этой девушкой с возвышенной душой я восхищаюсь больше других. Она слушала только свой внутренний голос. Кому из нас хватит силы так поступить?

Когда рассказ Маскалла подошел к концу, Салленбодэ заметила:

– Тебе не кажется странным, что женщины, которых ты встречал, были намного благородней мужчин?

– Я это признаю. Мы, мужчины, часто жертвуем собой, но лишь по весомой причине. Для вас, женщин, причина сойдет почти любая. Вы любите сам акт принесения себя в жертву – из-за вашего врожденного благородства.

Салленбодэ повернула голову и одарила Маскалла столь гордой и в то же время нежной улыбкой, что он умолк.

Некоторое время они шли в тишине, затем Маскалл сказал:

– Теперь ты понимаешь, что я за человек. Во мне много жестокости, еще больше слабости, почти нет жалости к другим… О, это было кровавое путешествие!

Салленбодэ положила ладонь ему на руку.

– Я бы справилась ничуть не лучше.

– Ничего хорошего о моих преступлениях не скажешь.

– Мне ты кажешься одиноким гигантом, который сам не знает, что ищет… Величайшим в мире… У тебя хотя бы нет повода искать женщин.

– Спасибо, Салленбодэ, – ответил он с озабоченной улыбкой.

– Людям следует остерегаться там, где проходит Маскалл. Ты сметаешь все со своего пути. Идешь, не глядя ни вправо, ни влево.

– Смотри, как бы тебя тоже не смело, – мрачно посоветовал Корпанг.

– Маскалл сделает со мной все, что пожелает, старикан! И что бы он ни сделал, я его поблагодарю… У тебя же вместо сердца мешок с пылью. Кто-то когда-то описал тебе любовь. Ты попросил, чтобы тебе ее описали. Ты слышал, что это мелкое, робкое, эгоистичное удовольствие. Ты заблуждаешься: любовь неистова, и насмешлива, и шутлива, и кровава… Откуда тебе знать.

– У эгоизма немало масок.

– Если женщина готова пожертвовать всем, что в этом эгоистичного?

– Только не обманывай себя. Действуй решительно, или судьба быстро настигнет вас обоих.

Салленбодэ посмотрела на него сквозь ресницы.

– Ты имеешь в виду смерть? Не только мою, но и его?

– Ты зашел слишком далеко, Корпанг, – сказал Маскалл, помрачнев. – Ты не судья наших судеб.

– Если тебе не нравится искренний совет, позволь мне уйти вперед.

Салленбодэ удержала его своими неторопливыми легкими пальцами.

– Я хочу, чтобы ты остался с нами.

– Зачем?

– Думаю, ты можешь знать, о чем говоришь. Я не хочу причинять вред Маскаллу. Вскоре я вас покину.

– Это будет к лучшему, – ответил Корпанг.

Маскалл выглядел сердитым.

– Решать буду я. Салленбодэ, пойдешь ли ты дальше или вернешься назад, я останусь с тобой. Я принял решение.

Ее лицо озарилось радостью, несмотря на попытки скрыть это.

– Почему ты хмуришься, Маскалл?

Он не ответил и продолжил шагать с насупленными бровями. Через десяток шагов резко остановился.

– Салленбодэ, подожди!

Его спутники замерли. Корпанг выглядел озадаченным, но Салленбодэ улыбнулась. Маскалл молча наклонился и поцеловал ее в губы. Затем отпустил женщину и повернулся к Корпангу.

– Как ты в своей великой мудрости истолкуешь этот поцелуй?

– Не нужно великой мудрости, чтобы толковать поцелуи, Маскалл.

– С этого момента не смей вставать между нами. Салленбодэ принадлежит мне.

– В таком случае я умолкаю. Но ты обречен.

И больше он не сказал своим спутникам ни слова.

Глаза женщины мрачно блеснули.

– Теперь все изменилось, Маскалл. Куда ты меня ведешь?

– Выбирай сама.

– Мужчина, которого я люблю, должен пройти свой путь до конца. Иного я не допущу. Ты не должен уступить Корпангу.

– Куда пойдешь ты, пойду и я.

– А я, пока длится твоя любовь, пойду с тобой к Адажу.

– Ты сомневаешься в ее долговечности?

– Хотела бы я не сомневаться… Теперь я расскажу тебе то, что не желала говорить прежде. Сколько продлится твоя любовь, столько продлится и моя жизнь. Когда ты меня разлюбишь, я умру.

– Но почему? – медленно спросил Маскалл.

– Это обязательство ты взял на себя, когда поцеловал меня в первый раз. Я не собиралась тебе говорить.