Брайан Олдисс - Галактики как песчинки

Солнечные вспышки супербластеров хлынули на них водопадом, перепрыгивая с корабля на корабль, питаясь ими, пока нападающие не пробились через их поредевшие боевые порядки и не двинулись дальше. Корабли Ииннисфара теперь тоже быстро перемещались. Они мгновенно рассредоточились, держась на безопасном расстоянии от центра распада, в котором нашли свою гибель четыре сотни их напарников.

- Теперь прямо, - говоришь ты. - Прямо на Ииннисфар. Это будет самый твердый залог нашей безопасности!

Однако обогнать вражеский флот оказалось не так-то просто. Отдельные отряды уже догоняли прорвавшихся на головокружительной скорости. Среди них был и тридцатимильный корабль, который был замечен ими несколько дней назад.

- Там еще три примерно таких же размеров! - пронзительно крикнул Сросшийся, определивший себе место у иллюминатора. - Посмотрите! Разве что-нибудь может перемещаться с такой быстротой?

Прим повернул флагман по дуге к югу. Они изменили курс в самое время; настигающие выбросили черную массу, похожую на дым, точно перед их расположением. Дым был способен быстро молекуляризоваться, и, таким образом, мог бы просто изрешетить флагмана, точно муху на дороге, потому что становился чем-то вроде горсти гравия, брошенного на космические дороги. После их маневра гигантские суда исчезли из поля зрения. Но потом появились снова, совершив хитро задуманный разворот, сформировав четыре вершины исполинского четырехугольника прямо по курсу флагмана.

- Ни один человек не способен вынести перегрузки вроде этих. Они управляются роботами, - заметил ты, оценивая прелесть битвы.

- И они же опускали решетки-экраны! - бросил Прим.

Это была вспышка вдохновения, но слишком короткая, чтобы доказать свою правильность. Он отвернулся и принялся отдавать распоряжения бомбардирам, нацеливая их на то, чтобы поразить гигантов любой ценой. Теперь флагман был предоставлен самому себе, все его спутники были или уничтожены, или рассеялись на миллионы миль.

Четыре исполина вышли на боевые позиции. Снова адские голубые узоры чиркнули по курсу флагмана. У Прима не оставалось времени уклониться - они двигались прямо на светящуюся решетку. В последний миг бомбардир выпалил всей смертоносной мощью сверхбластера прямо перед собой.

Лучи от бластера и решетки встретились.

Две неодушевленные энергии сцепились друг с другом, словно гигантские звери в добычу. Вместо того, чтобы взорваться как обычно, реакция начала распространяться вдоль обозначенного четырехугольника решетки, жадно поглощая ее по дороге. В ее центре образовался широкий круг пустоты, через который проскочил флагман, не получив при этом ни одного повреждения. Реакция тем временем достигла углов решетки. Колючее пламя - пожирающее пламя. И вот реакция дошла до четырех громадных судов...

Только мгновение они оставались нетронутыми - затем каждый из них распустился трехмерной радугой, переливающейся всеми цветами видимого спектра, которая была видна на сотни световых лет. И тут эта слепящая красота взорвалась... четыре радужные сферы слились воедино и стали антисветом. Они всасывали, перемалывали и выплевывали - огромный пролом в небытие вселенной, порожденный ими расширялся. Неотвратимая фабрика космоса сама пожирала себя.

Несколько Ииннисфарских кораблей были поглощены этим катаклизмом. Флагман же не располагал временем для радости. Момент его величайшего триумфа был одновременно моментом его крушения: полупрозрачное ядро из вражеского деструктора поразило его в кормовой стабилизатор.

Словно некий электронный монстр, ядро раскинуло щупальца и поглотило звездолет.

Прим окончательно выругался.

- Больше ничего не реагирует, - отрешенно произнес он, уронив руки.

Было сомнительно, чтобы кто-нибудь слушал его. Сплошное шипение заложило всем уши, пока их тела электрически подпрыгивали, протестуя против того, что с ними произошло. Сцена была озарена оранжевым и черным цветами. Свет проникал повсюду. Лица, одежда, палуба, приборы - все было уничтожено в один миг.

Когда все кончилось, все были близки к безумию. Они оказались в кромешной тьме, только бледные лучи звезд касались их лиц. Прим пошатывался возле пульта. Он беспорядочно провел рукой по рядам приборов, все они были мертвы.

- Нам конец! - объявил он.

В ответ мертвая тишина.

Нигде ни шепота жизни. Даже воздухоочиститель замолчал.

Он медленно опустился на палубу и спрятал свое лицо в руках. Какое-то время все сохраняли молчание, потому что были эмоционально иссушены апокалиптическим ознобом битвы и горечью поражения.