Брайан Олдисс - Галактики как песчинки

Все сидящие за столом засмеялись вместе с тобой, за исключением Одноглазого, лицо которого перекосилось. Он не смог заставить себя даже мельком взглянуть на Сросшегося.

- Что вы думаете о том тридцатимильном объекте, который сегодня обнаружили? - спросил у тебя Прим, неторопливо потягивая из своего бокала.

- Звездолет с Ииннисфара, - просто отвечаешь ты. - Но из-за этого не стоит тревожиться. Эволюция позаботится об этом, так же как она уже позаботилась о доисторических монстрах, которые некогда бродили по Овленджу и прочим

Капитан развел руками.

- Для практичного человека подобное замечание выглядит до странности непрактичным, - произнес он. - Эволюция - это одно; суперзвезды совершенно другое.

- Только в том случае, если вы забыли, что эволюция - это научный метод природы, а звездолеты, хотя и не являются органическими созданиями, все же представляют собой часть эволюции человека. А сам-то человек - ни что иное, как часть научного метода природы.

- Я уверен, что вы не станете утверждать, будто в эти дни заката времен человечество не является конечным продуктом эволюции? - спросил он тебя. - Мы все постоянно говорим, что Галактика уже слишком стара, чтобы оказаться способной на что-либо, кроме окончательного угасания.

- Я ничего не утверждаю, - с милой улыбкой отвечаешь ты. - Но прошу не забывать, что конечный триумф - это нечто всеобъемлющее для понимания что с вами, что мной.

Ты встаешь, остальные тоже следуют твоему примеру. Вскоре в столовой никого не остается, за исключением двух заговорщиков, пребывающих в сильнейшем недоумении.

Вот уже свыше четырех недель, как флот Овлендж движется к намеченной цели. Теперь корабли глубоко погрузились в богатое звездами сердце галактики. Светила, которые сотни миллионов лет истории скитались случайным временем, и мифы, созданные человечеством, обжигают со всех сторон, точно факела похоронной процессии. Кладбищенская атмосфера только подчеркивается молчанием на всех диапазонах волн, болтовня встревоженных планет благополучно утихла, ничем не закончившись.

- Они ждут нас! - уже не в первый раз восклицает Одноглазый.

Он теперь перебрался жить в рубку флагмана и часами наблюдает за якобы неподвижным зрелищем вселенной.

Гораздо больше невысказанного неодобрения вызывает у капитана то, что рубка стала жизненным пространством и для Сросшегося. Большую часть времени он проводит, валяясь в постели, с излучателем под подушкой, и никогда не смотрит в иллюминатор.

Ты довольно часто появляешься на мостике, но редко разговариваешь с этой парочкой. Ты - сам по себе; все происходящее может оказаться лишь сном. И все же, несмотря на все это, порой ты бываешь излишне раздражительным, говоришь резко, или щелкаешь пальцами с подавленным недовольством; словно тебе постоянно хочется очнуться от этого скучного сна.

И только командор флота прим остается ничуть не изменившимся. Рутина командования сдерживает его. Создается впечатление, что он впитал в себя всю самоуверенность, которую утратили Одноглазый и Сросшийся.

- Мы совершим посадку на Ииннисфаре через шесть дней, - сообщает он тебе. - Возможно такое, что они решили сдаться нам без сопротивления?

- Можно придумать самые прекрасные объяснения для их бездеятельности, - отвечаешь ты. - Ведь Овлендж был изолирован от Федерации на протяжении многих поколений, и нет ничего удивительного, что там плохо осведомлены о теперешних интеллектуальных отношениях внутри Региона. Они вполне все могут оказаться пацифистами, горящими желанием доказать свою веру. И, если брать другую сторону этой шкалы, их военная иерархия, чьи ряды уже сильно поредели из-за отсутствия войн, может оказаться быстро сокрушенной под неожиданным давлением. Но все это пока лишь спекуляции, которые ничего не значат.

И в ту же секунду паралокатор взорвался. Оглушительный звон прокатился по палубе, когда металл и стекло, вырванные из пульта, разлетелись по сторонам, в то время как клубы едкого дыма обволокли подобно сетям мостик. В следующий миг журчание голосов оборвалось.

- Старшего связиста ко мне! - закричал Грим, но связист уже взялся за работу, вызывая по интеркому санитаров с носилками и бригаду электронщиков.

Сросшийся изучал повреждения, отгоняя прочь дым, который продолжал валить из раскаленного до красна кратера в панели. Его позвоночник сгибался с таким же трудом, как сгибается перенапряженный стержень.

- Глядите! - закричал Одноглазый.