Брайан Олдисс - Галактики как песчинки

После этой весьма сомнительной победы для черных настал весьма странный период, когда небольшие группы людей жили изолированно от своих собратьев, порой намеренно, порой из безразличия. Темнокожие расы также не только сократились в численности, теперь они были обессилены. Умственное и физическое истощение - стали отличительными признаками последовавшей долгой Эры, получившей название ЭРЫ СТЕРИЛИЗАЦИИ.

Даже те стимулы, которые; как до тех пор казалось, играли доминирующую роль в человеческих поступках - эротика и жажда накопительства - заметно снизились, и повсюду воцарилось молчание.

Предпринимались различные попытки возрождения. Нестойкая агрокультурная экономическая система смогла продержаться несколько веков благодаря огромному количеству роботов, которые брали у Земли все, что только способна Земля производить. Отдаленные самоуправляющиеся общества находились под неусыпным контролем, который осуществлял приобретший печальную славу генетический центр, регулирующий все браки и рождения, только полностью лишенная надежды эпоха могла вынести столь унылое правление.

Но чисто механической изобретательности было недостаточно - и никогда не будет достаточно - чтобы противопоставить бедствию.

Время разворачивалось подобно длинному ковру, по которому человек легко и спокойно шел к угасанию.

ВСЕ СЛЕЗЫ МИРА

Стоял последний день лета последнего года восемьдесят третьего столетия от рождества Христова.

Высоко в стратосфере, мурлыкая что-то самому себе, летун нес Дж. Смитлао, психодинамиста, над сто восемьдесят вторым сектором Земли Инг. Вот он нырнул вниз. Выровнялся, перешел на горизонтальный полет. И наконец описал круг над поместьем Чарльза Ганпата - и все это происходило безо всякого участия со стороны Смитлао.

Для Смитлао это был обычный визит. Как психодинамист Ганпата он был должен явиться к старику и прописать ему дозу ненавистеукрепляющего. Темное лицо его поскучнело, когда он в очередной раз бросил взгляд на телеэкран, передающий внешние пейзажи. Но тем не менее, как ни странно, он успел заметить человека, пешком приближавшегося к поместью Ганпата.

- Должно быть дикарь. - буркнул он сам себе.

Под снизившим скорость летуном раскинулась территория, аккуратная, словно на плане. Убогие поля образовывали правильные прямоугольники. То тут, то там, то один сельскохозяйственный робот, то другой, охраняли природу в соответствии со своими конструктивными воззрениями: даже горошина в стручке не смогла бы появиться без кибернетического надзора, не было пчелы, петляющей среди тычинок, чтобы ее курс не контролировался лучом радара. Каждая птица была снабжена номером и опознавательным знаком, даже в каждом племени муравьев поселились металлические муравьи-соглядатаи, передающие все секреты племени на свою базу. Когда шел дождь, фиксировалась место выпадания каждой его капли Древний уютный мир случайных факторов исчез в тисках голода.

Ничто живое не живет без контроля. Бесчисленное множество людей предшествующих поколений и тяготы войны истощили почву. Только строжайшая экономия в сочетании с безжалостной регламентацией позволяли производить достаточно пищи для сильно сократившегося населения. Миллиарды погибли от голода; сотни продолжали жить, но на голодном пайке, прямой дорогой в ад... если только не были такими же ущербными, как Плойнлой.

Выбросив замечательную фигуру из своих мыслей, Смитлао опустил свой летун на каменную полосу перед домом. Он был рад выбраться наружу, день стоял ветреный, и в кучевых облаках, сквозь которые он пробивался, было полно турбулентных завихрений. Поместье Ганпата с непрозрачными окнами, башенками, бесконечными террасами, ненужным орнаментом и массивным крыльцом напомнили ему выброшенный свадебный торт.

Его прибытие вызвало немедленную активность. Трое роботов-часовых приблизились к летуну с трех разных сторон и, подойдя вплотную, наставили на него вращающиеся головки лучеметов.

"Да, - подумал Смитлао, - никто не проникнет сюда незванным. Ганпат не отличается дружелюбием даже по недружелюбным стандартам своего времени; иметь такую дочь как Плойнлой - бесчестье, и это только усиливает угрюмые стороны его меланхолического темперамента.

- Идентификация?! - потребовала машина-начальник.

Она была уродлива, приземиста и чем-то неуловимо напоминала жабу.

- Я - Дж. Смитлао, психодинамист, прибыл к Чарльзу Ганпату, - ответил Смитлао.