Василий Щепетнёв: Хроники Навь-Города

Он остановился, шагнул за дерево — не столько перевести дыхание, сколько прислушаться, нет ли погони.

Вдруг так просто его не отпустят. Дело даже не в том, что он узнал то, что знать ему не полагалось. Ну, тарки под землёю правят. Что с того, в конце концов? Тем более что они собираются покинуть Землю, и покинуть быстро. Дело в другом: ему, человеку («человечку»), предложили стать слугою тарка. Орден великий дали. А он пренебрёг. С досады отчего ж и не оторвать глупую голову.

Он продолжал слушать. Тихо. Внезапные, нечаянные самодеятельные погони тихими не бывают. Непременно нужны руководящие указания: «Ты, дядя Митяй, садись верхом на коренного. А ты, дядя Миняй, на пристяжную, ту, что с правой стороны. Накаливай, накаливай его! Пришпандорь кнутом!» Охотнички-догонялыцики обязательно будут взбадривать себя и других криками «ату его! Вот уж, кажись, совсем в руках был!».

Другое дело — обученный отряд. Но откуда ему взяться, обученному отряду? Из-под земли, что ли?

Именно. Кто их знает, навьгородцев, как они встречают возвращающихся с Луны? Пустят по следу подземных гончих — береги подошвы!

А травы кругом знатные. Негоже, что пропадают. Он вздохнул поглубже, не спеша — дыхание после бега успокоилось и вошло в гармонию с природой.

Он уловил запах тлена. Особого тлена. Так и есть. Из огня да в полымя. Фомин шагнул сквозь траву, о которой только что сокрушался, что не скосили ленивцы.

Ночью все травы чёрны. Но полянка, полянка была светлой. От костей. И гостей преимущественно человеческих, тут ясно даже и не специалисту.

Похоже, он набрёл на гнездо вурдалаков. Оттого и травы не кошены, оттого и погоня не торопится. Тьфу, погоня, какая погоня, опомнись. Невидаль, подумаешь — посол, узнавший о планах переселения тарков на Луну. Да такую новость не спрячешь, десятки, сотни каравелл вскоре покинут Землю. Что им до какого-то Фомина? Да, в первый миг, с досады, голову могли и оторвать — в самом буквальном смысле. Но чуть позже, образумясь…

Любопытно, конечно, как быстро образумливаются тарки. Возможно, куда быстрее, нежели послы-рыцари.

Поспешил — на стол накрошил.

Судя по всему, вурдалаки стоят здесь давно. Потому и травы не кошены. Вон они, косари, белеют. Но сами-то вурдалаки, где они? Разбежались по округе в поисках добычи, никого не оставив на хозяйстве? А потом придут и начнут друг дружку вопрошать, кто, мол, сидел на моём стуле и сдвинул его?

Такого не бывает. Где-то рядом, быть может, прямо над ним, сидит марва и решает — вцепиться ли незванцу в горло и накормить парной кровью малышей. Или ради тех же малышей дать незванцу уйти подобру-поздорову — незванец-то в броне, и сабли, и всякие финтифлюшки, такой от гордыни одной рук не опустит, рубиться будет.

И здесь он действительно увидел вурдалака. Марва сидела не на деревце, да деревце и не удержало бы её. В зарослях кустарника блеснули алые глаза. А рядом, россыпью, — глазки поменьше, поди, дюжина, если не больше. Малышня.

Понятно, будь здесь старшие, разорвали бы они посла-рыцаря на кусочки: что послаще — вожаку, остальное стае, согласно рангу. А так марве оставалось делать вид, что она рыцаря просто не замечает. Облачко какое-то, марь. Наваждение.

И ладно. Фомин решил поступить так же. Земли эти людьми необжитые, уберёшь вурдалаков — чёрно место пусто не бывает. Мигом выскочит какой-нибудь живоглот, а то и свой брат, человек разумный. Пусть уж будет известная напасть, чем напасть тайная.

Две напасти, поправил он себя. Гнездо вурдалаков и навьгородский Ход. Случайно ли подобное расположение? В принципе навьгородцам уничтожить колонию вурдалаков нетрудно. Видно, тарки не хотят, чтобы навьгородцы в самоволку на поверхность бегали. Выскочит этакий правдолюбец, догадавшийся об истинной сути правителей Навь-Города, да ещё семью с собою возьмёт спасаться, минует нарочито небрежных стражей выхода (или даже подкупит их), радуясь непривычному солнцу или звёздам. Скорее всё-таки звёздам,, из соображений адаптации бежать лучше ночью. Идёт, вдыхает разнотравье, грозовой воздух или дальний шемахинский ветер, полный чудных запахов степи. Тут-то его вурдалаки и приветят…

Не будем скромничать, он, рыцарь, посол и бортмеханик, не только марве — всему вурдалачьему семейству запросто не достанется. Изрубит четверть, а то и треть. А в кураж войдёт — вообще неизвестно, кто на поле брани останется живым, кто мёртвым. Вурдалакам, правда, умирать не страшно. Полежат-полежат, да и вновь до кучи поползут, метаорганизм, вегетативное воссоединение и всё такое. А всё ж гибнуть и они не любят.