Александр Рубан - Белый слон

- Что там? - спросил я, бесшумно убирая швабру. Я уже знал, что там.

- Сортир, потом умывальник, потом коридор.

- Сортир, насколько я помню, мужской.

- Конечно.

- Значит, я первый: посмотрю, нет ли кого.

- Есть. И не скоро выйдет... - Хельга улыбнулась и стала развязывать шаль.

- И кабинки открытые... - сказал я.

- В умывальнике тоже, - сообщила Хельга. - Много. Человек десять-двадцать.

- Да, конечно. В штабе уже полно резервистов, почти все курящие... Глупо. Я-то думал: действительно чёрный ход. Куда ты меня завела?

Хельга наконец развязала шаль и, тряхнув головой, рассыпала волосы по плечам, а шаль, скомкав, протянула мне:

- Держи. Или сунь в карман.

- Может быть, не стоит? - спросил я, начиная понимать её замысел. Зачем тебе?

- Без меня ты не пройдёшь мимо вахты.

- Мимо вахты я уже и с тобой не пройду. Поздно.

- Посмотрим! - И она нетерпеливо затолкала шаль в нагрудный карман моей безворотки (пуховик я отдал в гардероб).

В кармане уместилась только половина шали. Другая половина - с единственной вышитой розой - торчала наружу. Потом Хельга деловито взлохматила на темени своё червонное золото, распустила поясок и расстегнула пуговицы плаща - все, кроме верхней.

- Вперёд, капитан! - приказала она, беря меня под руку и подставляя губы для поцелуя.

Я толкнул дверь левой рукой - и мы, продолжая целоваться, синхронно шагнули через вёдра, уронив одно. Слева громко икнули и сказали: "О-го!" Мы тотчас отпрянули друг от дружки и ускорили шаг.

Прокуренный умывальник встретил нас одобрительным гоготом и следом за нами высыпал в коридор. Мы быстро шли, почти бежали по длинному коридору к выходу, держась за руки. Сзади неслись восторженные комментарии (кажется, я покраснел). Хельга на бегу выдернула из моего кармана шаль и сунула её мне в руку, а метров за семь до вахты споткнулась и чуть не упала. Я успел её подхватить.

Она висела на мне, поджав ноги и обняв меня за шею. Так и я понёс её дальше, снова целуя (не без удовольствия, почти всерьёз и даже увлекаясь), но перед вахтой непроизвольно замедлил шаги. Дежурный офицер с любопытством наблюдал за нами из своего окошечка, а потом встал и распахнул дверь дежурки. Просто для того, чтобы лучше видеть? Тогда зачем у него расстёгнута кобура с "першем"? Ну вот, уже взялся за рукоятку и кашляет.

Да. С ним этот фокус не пройдёт. Вот если бы я был один...

Я остановился. Я же не знал, что у Хельги был не единственный фокус в запасе! О таких вещах надо предупреждать.

Она вдруг оторвалась от меня, забилась, выгнулась, локтем упёрлась мне в грудь, закатила пощёчину и крикнула:

- Пусти!

Я подчинился. Мне стало ясно, что она передумала, и что ей стыдно.

Хельга стояла передо мной, торопливо завязывая поясок, лицо её пылало ненавистью и презрением.

- Дурак! - сказала она громко. - И целоваться не умеешь!

Повернулась и побежала прочь, к выходу.

Дежурный офицер захохотал.

Я слепо оглянулся на него, пытаясь запомнить лицо. Сейчас-то он на службе, и кобура расстёгнута, но если его скоро сменят, а я ещё буду здесь...

Из дальнего конца коридора уже подвалили недокурившие и накурившиеся зрители первого акта: перебивая друг друга, они взахлёб излагали его содержание дежурному офицеру... Я молча мял в руке Хельгину шаль, выслушивал различные версии происшедшего и медленно свирепел.

- Ну чего стал-мандал? - крикнули сзади. - Она же там без платочка! Замёрзнет!

Сжав кулаки, я стал поворачиваться. Этот-то не на службе...

- Лоп-пух... - выговорил дежурный офицер (он уже заикался от хохота). - Дыг... Догоняй!

Я снова слепо глянул на него - понял - благодарно ухмыльнулся деревянным лицом и бросился догонять.

- Десять минут! - крикнул мне вдогонку дежурный офицер. - На подписание мирного договора!

- И на миротворчество! - добавили сзади. (Кажется, я узнал голос чижика-пыжика...).

Глава 5. "Ты не услышишь"

- Ты умный, - сказала Хельга. - Ты умеешь целоваться. Обними меня!

Она ждала меня у старого трамвайного кольца. Плащ у неё был застёгнут на все пуговицы, поясок аккуратно завязан, волосы были рассыпаны по плечам, а глаза смеялись.

Я молча протянул ей шаль. На бегу я успел немного подумать.

"Обиделся?" - спросила она глазами.

"Не на тебя", - ответил я, продолжая протягивать шаль.

Мы были здесь не одни. Было время обеда, час пик. Переполненные конки и автобусы проносились, не останавливаясь, и пешеходы, взалкавшие стать пассажирами, сновали от остановки до остановки челночными рейсами. Отчаявшиеся просто ждали, а самые отчаянные уходили пешком. Нас то и дело толкали.